Кобыла-охранница (ЛП)

Я вновь посмотрела на фигурку и почувствовала как по моим плечам пробежалась волна энергии. Она будто бы развеяла ужас и страх, которые подтачивали меня. Я аккуратно положила статуэтку в свою сумку. Как ни странно, я была счастлива, что ПипБак никак её не оценил. Мы отступили от могилы и я осторожно начала засыпать землёй уложенные кости. Я даже попыталась положить на место пожухлую траву. Когда я наконец закончила и свет моего рога погас, на горизонте оставались лишь слабые отблески вечернего солнца. Мы ещё немного постояли, а затем вместе вернулись в фермерский дом.

* * *

Меня разбудил знакомый сигнал будильника в моём ПипБаке. Я махнула ногой, стремясь попасть по краю стола, раз… другой… и лишь потом открыла глаза, моргая спросонья. Не было никакого края стола, потому что это не была ни моя кровать, ни моя спальня. Я взглянула на потолок над собой… было так странно не увидеть там просто голый серый металл. Лёжа на спине, я разглядывала трещины, змеящиеся по потолку, и это занятие действительно затягивало. Я была снаружи.

Сейчас я жалела, что покинула Стойло так поспешно. Я так торопилась убежать, унося с собой ЭП-1101, что даже не задумалась, что, возможно, это был последний раз, когда я видела Маму. Теперь, когда не было Деуса и стойло было надёжно запечатано, я знала, что, в конечном счёте, именно она возглавит его. Они бы придумали как отстранить Смотрительницу, если та была ещё жива (ключевое слово «если») и наладили бы свою жизнь снова.

Но могла ли я вернуться в стойло с Деусом, рыщущим по мою душу? Что помешало бы ему последовать за мной внутрь? У него скорее всего есть пони, следящий за входом в стойло, и готовый сообщить ему о моём возвращении в любую секунду. Мне едва удалось сбежать от Деуса в последний раз. Могу ли я «потерять» свой ПипБак? У меня нет ни единого способа снять его… И если бы был… Тогда я попросту не смогу найти дорогу назад. И ещё возможно, что я до такой степени достану Деуса, что он сам придет за мной. И даже если я каким — то чудом договорюсь с ним… Еще одно жирное «если»… Ещё останется пони, пославшая его. И если она смогла послать маленькую армию, чтобы захватить моё стойло, ради одного единственного файла, то она могла запросто послать ещё одну.

Нет, я не могла вернуться.

Чёрт… ну почему я сейчас не дома? Моё тело страстно желало принять горячий душ. Потом перекусить в атриуме. Представить рапорт на брифинге по окончанию смены. И найти Миднайт, чтобы узнать, не позволит ли она мне, в благодарность за то, что я спасла ей жизнь, залезть ей под хвост. Но ничего этого уже не будет. Всё кончено. Я никогда больше не увижу Миднайт… или Риветс… Дэйзи… Смотрительницу… Маму…

И уже из-за одного этого находиться снаружи было неприятно.

И, кстати, о неприятностях… почему на моём Л.У.М.-е красные метки?

«Дерьмо.»

Я медленно поднялась на ноги. П-21, наверное, был жёлтой отметкой в соседней комнате. Он отказался разделить со мной кровать, взбесившись и приняв это за очередной пошловатый подкол. Ему действительно нравилось спать в одиночестве? Я левитировала к себе дробовик и осторожно приоткрыла треснутую дверь.

— Да я вам говорю, она здесь, — раздался смутно знакомый голос. — У меня есть метка её ПипБака.

Вот дрянь. Это же тот нытик, Е-21!

Если у него была моя метка, то он мог легко найти меня… А у этих штуковин есть ограничения в дальности? Все пони из охранки отслеживались из любого места в Стойле, если только не было местных помех. Я активировала мамину метку. Ничего. Может, её блокируют толстые стены Стойла?

— Лучше уж ей тут быть. Никогда ещё не видела Деуса таким злым, — тихо пробормотала кобыла.

— Если бы он послушал меня раньше, то мы бы взяли её ещё несколько часов назад, — начал ворчать Е-21.

— Может, вы двое заткнётесь наконец? — зашипела другая кобыла. — Давайте закончим с этим и заберем эту треклятую штуковину. Мы на территории рейдеров, и для местных шизиков мы — вкусная закуска, в отличии от Деуса.

Все они идут по коридору, и через несколько мгновений будут у моей двери. Поправка: двое рейдеров идут по коридору. Ещё двое вернулись в гостиную и дошли до комнаты П-21. Когда я услышала, что дверь его комнаты открылась, сердце в груди начало бешено колотиться.

— Пусто, — заявила одна из кобыл.

Я отошла в сторону, когда дверь в комнату медленно и со скрипом открылась. Из неё показался ствол пистолета, рот, в зубах которого был зажат этот пистолет, и глаза, выискивающие меня. Наши взгляды встретились. То, что выстрел моего дробовика обезглавит жеребца, было для меня неожиданностью. Я увидела, как его голова разлетелась на куски. Увидела ужас в голубых глазах кобылы, уверенной в том, что и ей сейчас придёт конец. Мне захотелось крикнуть ей «БЕГИ», но в горле будто застрял комок; выстрелить в потолок, чтобы она сама убежала, но я не могла сдвинуть прицел. Она подняла упавший пистолет и направила в мою сторону. В глазах кобылы отчётливо читалось осознание того, что она уже обречена, что все её попытки спастись будут тщетны.