Кочерга Витгенштейна. История десятиминутного спора между двумя великими философами

В этом конфликте свидетельств наблюдается поистине замечательный парадокс. Все участники спора профессионально занимались вопросами эпистемологии (оснований знания), понимания и истины — и при этом, будучи очевидцами фактов, так и не сумели прийти к согласию в том, что касалось последовательности этих фактов!

История эта завладела воображением многих авторов. Ни одна биография, ни одно философское исследование, ни один роман, персонажами которых были Витгенштейн или Поппер, не выглядят полными без описаний этого события, зачастую весьма колоритных. В итоге оно приобрело статус легенды — если не городской, то, по меньшей мере, академической «башни из слоновой кости».

Но почему столько копий было сломано из-за спора полувековой давности на какую-то непонятную непосвященным тему в маленькой комнатке, на самом обычном, ничем не примечательном заседании скромного университетского клуба? Однако же воспоминания об этом вечере хранят свежесть даже сейчас, спустя десятилетия — и причиной тому, похоже, не какая-то сложная философская теория или идеологическое противостояние, а всего-навсего обмен колкостями и взмах — или не только взмах? — короткого железного прута.

Что говорит нам этот инцидент — и его последствия — об этих выдающихся личностях — Витгенштейне и Поппере, об их взаимоотношениях и убеждениях? Какую роль в этой истории играет тот факт, что оба родились в эпоху fin-de-siecle[1], в Вене, в ассимилированных еврейских семьях, но разделяла их громадная пропасть богатства и влиятельности? И насколько важна, наконец, иная, философская пропасть между ними, которая обнаружилась в тот злополучный вечер?

Витгенштейн и Поппер самым существенным образом повлияли на современный подход к основным вопросам цивилизации, науки и культуры. Оба внесли решающий вклад как в вечные вопросы — о чем мы можем наверняка сказать, что мы это знаем, как нам расширять наши знания и чем при этом руководствоваться, так и в современные — о границах языка и смысла и о том, что лежит за этими границами. Каждый из них считал, что освободил философию от ошибок прошлого и несет ответственность за ее будущее. При этом Поппер видел в Витгенштейне главного врага философии. Однако история с кочергой выходит далеко за рамки личностей и убеждений двух великих антагонистов. Она неотделима от их времени; она открывает окно в беспокойную и трагичную эпоху, которая вылепила их судьбы и свела их в Кембридже. К тому же это еще и история раскола в философии двадцатого века — раскола из-за вопроса о значимости языка, раскола между теми, кто сводил традиционные философские проблемы к языковым головоломкам, и теми, кто полагал, что эти проблемы лежат за пределами языка. И, наконец, эта история — сама по себе лингвистическая загадка: к кому обратился Поппер в той битком набитой комнатке, с какими именно словами, а главное, почему?

Но прежде чем погрузиться в исследование личностей наших героев, в историю и философию тех десяти минут в комнате НЗ, давайте сначала обозначим то, что установлено и проверяемо: место действия, свидетелей и их воспоминания.

2 «Вот из чего они, воспоминанья» [2]

Воспоминание: «Я до сих пор вижу, как мы сидим за этим столом». Но действительно ли у меня сохранился прежний визуальный образ — или я вижу то, что видел тогда? И действительно ли я вижу тот стол и друга с той же точки зрения, что и тогда, и не вижу при этом себя?»

Витгенштейн

Корпус Гиббса в Кингз-колледже — массивное здание в строгом классическом стиле из белого портлендского камня. Проект его был разработан в 1723 году Джеймсом Гиббсом. Первоначальный проект Николаса Хоксмура, одного из лучших архитекторов эпохи, оказался слишком дорогостоящим. Хваленая сдержанность внутренней отделки — следствие нехватки денег.

Если смотреть с улицы, с площади Кингз-парад, то аудитория НЗ находится в правой части здания, на втором этаже. Подниматься по пролету не покрытых ковром деревянных ступеней холодно и неуютно — шаги гулким эхом отражаются от голых стен. Двустворчатая дверь ведет прямо в гостиную. Два высоких окна (под окнами — диваны) выходят на строгий и просторный парадный двор колледжа, а слева этот вид замыкает часовня Генриха VI из светлого известняка, идеальный образец «перпендикулярного стиля». В тишине октябрьского вечера чопорную сосредоточенность пейзажа нарушает пение прославленного хора Кингз-колледжа.