Код

На станции метро меня поставили перед фактом: к конструктору я отправлюсь только на штатном челноке, без снаряжения и в сопровождении одного из помощников Блоссома — Джедидаи Кларка. Через час я уже шел по белым приземистым коридорам лабораторного комплекса под присмотром местной охраны и помощника. Джедидая Кларк оказался весьма молод для своей должности. Ему было чуть больше восемнадцати лет. Белое худощавое лицо было наполнено самолюбием и беспристрастностью к окружающим. Я подметил, что он носил достаточно дешевый деловой костюм, не смотря на свое положение: черный пиджак с парой потертостей на рукавах, черные брюки немного помятые на мягком месте, белая рубашка с тонким черным галстуком. Значит, он редко появлялся на публике, и занимался исключительно бумажной работой.

— Вы тоже пойдете? — спросил я Джедидаю, когда мы подошли к гермодверям кабинета конструктора.

— Да. Я с вами не для экскурсии, мистер Ромвель. Я прослежу, чтобы вы не делали записей и не спрашивали лишнего, — холодно ответил он.

— Но я же запомню эти сведения. Этого не боитесь?

— К сожалению, стирать воспоминания нам пока не под силу. Но вы и сами понимаете, что не следует разглашать секретную информацию.

По манере говорить у меня сложилось впечатление, что паренек не первый день на работе: он говорил четко, быстро и уверенно, а некая холодность либо признак стремления придать себе вес в чужих глазах, либо рационализм. В последние годы рационализм стал чем-то сродни религии. Многие выбрали это направление. «Избавление от эмоций, которые поставили точку на прошлом» — кажется, так звучит их слоган. В прошлом я даже разделял их взгляды. Некоторые взгляды. Рационалисты не признают семью, дружбу, любые формы отношений, стремятся вбить в головы идею, что каждый полезен, но только пока выполняет свою функцию. Когда человек перестает быть полезным — он балласт, и таким место только на свалке. Все это меня и оттолкнуло от них. Благо и зло у рационалистов идут рука-об-руку, перемешиваясь в идеологию круговорота человеческого ресурса.

В кабинете конструктора царили тишина и умиротворение. Интерьер изобиловал холодным сочетанием голубого и стерильного белого цветов. Пространство заставлено кульманами — чертежными столами. Стеллажи переполнены чертежами на гибких полимерных экранах. В глубине кабинета находился, прикрепленный к стене, тонкий стол с голографическим интерфейсом и сенсорным дисплеем на половину его длины. По углам стола расставлены модели причудливых машин — вероятно, прототипы в миниатюре. В шкафах возле стола были статуэтки, несколько реплик артефактов древних цивилизаций. Несколько моделей, попавшихся на глаза, мне удалось узнать: самолеты далекой кровопролитной войны. Кажется, ее называли «Вторая мировая война». Часть из этих моделей имели черные кресты на корпусах, другая — красные звезды, на крыльях парочки моделей виднелись красные круги.

Разглядывая напоминания прошлого, я услышал шаги за дверью позади стола, ведущей, вероятно, к маленькому хранилищу или спальне, а через мгновение, с характерным шипением, распахнулась гермодверь, через которую к нам прошел и сам конструктор — мужчина пятидесяти-шестидесяти лет, поджарый и высокий, со смуглой кожей. Белая куртка с косой застежкой создавала сильный контраст с его лицом. Возраст выдавался многочисленными седыми волосами на висках, морщинами и усталостью в глазах.

— Любуетесь коллекцией? — сразу спросил он.

— Да. Занимательно. Вы сами собираете модели?

— Да. Мое хобби, когда есть время. Это придает вдохновение. Мне сообщили, что вы хотели обсудить Х-48.

— Да. У меня появились вопросы, на которые никто не ответит лучше вас.

— В этом вы преувеличиваете, но давайте попробуем.

— Обладает ли андроид автономностью или действует исключительно по программе? — услышав этот вопрос, конструктор замялся и бросил нерешительный взгляд на Джедидаю, но тот хладнокровно ответил за конструктора в корпоративной манере.

— Мистер Маркез, не обладает должными полномочиями на разглашение технической информации в силу заключенного им контракта.

— Вы ведь хотите, чтобы я нашел вашего андроида? — полушепотом спросил я Джедидаю, подойдя к нему ближе и смотря ему глаза, которые он отвел в сторону конструктора, ожидавшего позволения дать ответ.

— Ответьте, как считает нужным, мистер Маркез, — помощник Блоссома так и не посмотрел на меня, но, хоть его голос и оставался неизменно холодным, я ощущал, что сейчас ему было некомфортно.

— Андроид обладает некоторой степенью самостоятельности, но в четко определенных задачах.

— В каких именно задачах?

— Не могу этого сказать. Это не мой профиль, — в ответе конструктора я почувствовал некоторую фальшь.

— Насколько вероятно, что его могли взломать?

— Взломать можно любое устройство. К тому же, он прототип, и, маловероятно, что его протоколы безопасности успели обновить.

— Вы не знаете, обновляли его протоколы или нет? — произнес я с долей удивления в голосе.

— Я лишь создал образ и определил содержание. Над андроидом работали многие. Мне, знаете ли, известны далеко не все науки в этом мире.