Код 93

— Вовсе нет, я просто развлекаюсь своими журналистскими фантазиями. А почему вы мне позвонили? Что-то такое чуете?

— Среди судебных хроникеров вы считаетесь самым умелым разгребателем дерьма, и я подумал, что раз у меня есть провокационные вопросы к полиции, вы обиделись бы, что я не обратился с этим к вам.

— Слишком любезно… Скажите, вы все еще на службе у семьи Сультье?

А вот с этого момента надо было двигаться на цыпочках.

— Со времени кончины отца семейства.

— И правда, с его уходом в ваших делах должен был образоваться чертов вакуум.

— Вы его всегда демонизировали, Марк. Жак Сультье был политиком, а это подразумевает компромиссы.

— Кто идет на компромиссы, компрометирует себя, разве не так?

— Если вам так нравится играть словами…

— Итак, эта история с молодой «потеряшкой» из сквота не имеет ничего общего с исчезновением юной Сультье — той, которую они удочерили?

Кстати, о ходьбе на цыпочках. Фарель был в этом деле лучше его и знал свою тему туже, чем ее главные участники. Симон только что бросил ему палку, и журналист вернется не раньше, чем добудет ее, — принесет всю изжеванную, намертво зажав между клыками.

46

Ближе всего к правде Фарель чувствовал себя, оказавшись лицом к лицу с ложью, с помощью которой эту самую правду пытались скрыть. Он умел распознать фальшивую ноту в голосе, лишний вздох, колебание, выдающее собеседника, — и разговор с месье Симоном заронил в него семя подозрений. Старый сыщик явно пытался обмануть его, рассказывая всю эту историю о юной незнакомке, умершей от передозировки. Историю, очень похожую на ту, что могла произойти с молодой Камиллой Сультье, хотя многое тут не совпадало.

В глубине души он знал, что люди просто так не пропадают, но прежде чем выдавать сенсационную новость, следовало собрать достаточно деталей, так как пока, несмотря на все свое терпение, он был еще далек от цели.

За почти год расследования Фарель увешал северную стену своей гостиной газетными вырезками в поисках потенциальных кандидатов — тех, чья безымянность позволяла втихомолку стереть их.

Каждое утро он был вынужден читать все срочные сообщения агентства «Франс пресс», чтобы ни одного не пропустить — тщательно, словно старушка, выискивающая в газетах скидочные купоны.

Одновременно он охватывал и другие темы, иногда интересные и всегда полезные, но пропажа людей была его хобби, своего рода постоянным фоновым расследованием, навязчивой идеей. На некоторых вырезках появлялись бумажки со словом «возможно» заглавными буквами, за которым следовал вопросительный знак. Иногда оно писалось с такой горячностью, что по большей части оказывалось на обоях.

Сам того не зная и тем более не желая, детектив передвинул кусочки пазла, и предмет журналистского расследования теперь сделался более определенным. Его отправной точкой стала Камилла Сультье. Основная часть убийств, совершившихся в Сен-Сен-Дени, автоматически вела к уголовной полиции департамента и имела одну общую черту. По словам месье Симона, точкой доступа стал лейтенант Матиас Обен. Уверенный, что обладает достаточной информацией, чтобы вывести его из равновесия, журналист связался с полицейским и просто-напросто взорвал ему мозг. Их беседа была очень познавательна; тем же вечером Фарель стал обладателем коробки уголовных дел и скрупулезного объяснения, что именно полицейские называют «кодом 93».

На его стене надпись «определенно» теперь была стерта, уступив место надписи «код 93», а число 17 — числу 23. Вот теперь ему точно требовались новые обои.

Юная незнакомка месье Симона — если это все-таки Камилла — должна была бы вызвать бо́льший резонанс, и молчание, которым было окружено это дело, побудило Фареля связаться с Люка Сультье. Исключение из исключений — похоже, она была единственной, у кого есть семья, по крайней мере, семья, готовая заявить о себе. Разговор не продолжался и нескольких секунд, и снова Фарелю пришлось задеть своего собеседника за живое, чтобы тот не бросил трубку.

— Исчезновение моей сестры не станет вашей следующей статьей, месье Фарель.

— Понимаю, но я не из светской хроники. Я думаю, что она связана с другими.

Люка понимал, что без толку искать Камиллу где-то, кроме кладбища. Потому знать причины и обстоятельства ее смерти ему было очень важно. Он стал слушать еще внимательнее.

— У меня в распоряжении копии двадцати трех уголовных дел, связанных с подозрительными смертями…

— Каждому свое чтение.

— Проблема в другом. Когда я спрашиваю кого-то из своих знакомых из уголовки, ответ один и тот же: такого расследования не проводится. И ни в каких информационных файлах эти смерти не появлялись.

Фарель намеренно выбрал самый вопиющий пример.

— Чтобы дать вам представление: молодая девушка примерно двадцати лет найдена мертвой от передозировки в сквоте коммуны Лила в начале две тысячи одиннадцатого. Полицейские из комиссариата, занимающиеся разбирательством, передали дело уголовной полиции, но, судя по всему, дотуда оно не дошло, так как там ни следа от него нет. И в то же время оно существует — и в данный момент находится у меня перед глазами.