Код белых берёз

«По большей части т. н. «популярная культура» сводится к самому низкому знаменателю. Её творцы, судя по всему, стремятся внушить людям, что их природе глубоко свойственны насильственные побуждения, что они глупы и недостойны того, чтобы о них проявляли заботу на вершине политической власти. Или в лучшем случае, что они представляют собой не более чем клоунов в грандиозном цирке, подменяющем реальную жизнь и реальную драму» (Цит. По кн. Зломанов, Уманский «Наши права», стр. 211)

Преобладание огромного количества низко культурных субстанций в Западной культуре, как сорняк заполняет всё культурное пространство, делая невозможным проникновение туда истинной культуры. А приученный к чернухе и порнухе народ делает для себя немассовую культуру невостребованной. Таким образом, возникает невидимая цензура для проникновения высокой культуры.

Совершенно наоборот обстояло дело в СССР. Цензуре подвергались лишь субъекты низкого культурного уровня, бессмысленного содержания или ведущие сознание людей к деградации. А влияние культуры на массы очень сильно. Громыхание взрывов, кровь на экране, изнасилования, убийства, неестественные отношения, пропаганда лжи, безделья, эгоизма, отрешённости, одиночества, особенно усиленное одобрением или равнодушием к этому самих «героев» – всего этого был лишён советский зритель, читатель, слушатель.

Наши герои были настоящими, и судьбы, и души, и устремления у них тоже были самыми естественными. И они подавали нам реальные примеры из собственной жизни.

«Советским людям есть, чем гордится. Известны всему миру литература, живопись, музыка, театр, кинематограф…»

И мы действительно хотели быть похожими на их героев.

http://ewiki.org/ru/images/Новые_приключения_неуловимых_мстителей#images-2 Герои моего детства выглядели так.

Но цензура при социализме призвана заботиться не только о том, как не должна выглядеть культура, но и о том какой она должна быть. Она является как бы наставником для всякой творческой личности. И если бы не внешние агрессоры, то первой её функции вообще могло бы не быть, а вторая стала бы самой естественной потребностью и творящего и созерцающего человека. Не отвлекаясь на потустороннее, внутренняя цензура диктовала бы истинному творцу необходимость приближения к жизни людей и их проблемам, к разрешению их. Это есть неисчерпаемая кладезь для истинного таланта.

В народности искусства и кроется притягательная сила его красоты и важности для самого народа. Народность искусства – как эстетическая категория есть сила народного духа воплощённая в искусстве, в целях воспитания гуманности, приобщения к прекрасному, проявлению возвышенных чувств. Отражая реальную человеческую жизнь, такое искусство служит народу, является зримой памятью его истории, примером и уроком для будущих поколений. Оно воспитывает возвышенные чувства любви к Родине, к семье, к школе, к окружающим людям. Оно приобщает к труду, к честности, верности данному слову. Оно говорит на языке тех, кто к нему прикасается.

Искусство прекрасно в своём мировом разнообразии. Но оно бесполезно, когда лишено смысла, когда оторвано от жизни, когда отражает нелепую, грубую неестественную жизнь. А уж тем более, когда восхваляет её.

Преобладание в Западном сообществе форм искусства не связанных с жизнью и более того противоречащих жизни имеют под собой определённую идеологическую цель. Гегемония западного образа мышления и жизни. Основаны они на разделении людей, на клиппировании сознания и подчинения воли меньшинству, подчинение предопределённости и невозможности каких-либо глобальных изменений, введение людей в иллюзию высшей предопределённости их жизни, которую невозможно менять, опасность глобальных перемен снизу и бесповоротность глобальных перемен сверху в виде глобализации. Разделение людей на клипы и глобализация разделённых людей – следующий этап западного общества, которое тянет сегодня за собой и Россию. Вот к чему стремится Англо-американская цивилизация. Держа свои народы в культурно-массовой темноте, они научились манипулировать ими. То же самое внедрением низкосортной культуры планируется делать и с прочим миром, в том числе и с раздробленной Русской Цивилизацией.

Глава 4. Нормы нормальности