Код бикини (СИ)

- Не надо никого колоть, - поморщился Бельский. - И вообще, лишний шум ни к чему. Пока об этом деле знаем только ты и я. Сыскари не в счет, я их в детали не посвящал. Если дело окажется пшиком, о нем и докладывать наверх незачем. А если и впрямь что-то надыбаем, то тем более... Хотя об этом рано. Короче - подкатишься к бабам по старой дружбе, присмотришь за ними внимательно. Обыск по-тихому организуй. Только аккуратно, чтобы ничего не почуяли. И если что-то накопаешь - сразу ко мне. Понял?

- Понял, товарищ генерал. Алиис инсервиендо консумор.

- Что это еще за херня?

- Это по латыни. Служа другим, расточаю себя.

- В лагере, что ли, нахватался? Иди, выполняй, расточитель хренов.

Непосредственным следствием этого распоряжения было появление в квартире на Тверской лжедворника и псевдоэлектрика.

В тот же вечер Иванько, опустив руки по швам, стоял посреди кабинета Бельского.

- Так что, товарищ генерал, обыск ничего существенного не дал. Ни ценностей, ни валюты не обнаружено. Из подозрительного только большое количество иностранных журналов, в основном французских и западногерманских. Много фотографий татуировок.

- Не лей воду, - поморщился Бельский. - Ближе к делу.

- Кое-что накопала наружка, - продолжил Иванько. - Сыромятина вместе Невельской имели в Дубне неформальные контакты с французской художницей Леже. Встречались они и на следующий день - в 'Интуристе'. В ту же ночь скончалась Фурцева, якобы от сердечного приступа. Нами сейчас отрабатывается версия о причастности Леже, Сыромятиной и Невельской к смерти Фурцевой...

- Ты чего здесь дурака валяешь?! - не выдержал Бельский. - Какой год на дворе - тридцать седьмой или семьдесят четвертый? Ты кому басни рассказываешь? Кому глаза отводишь, сказочник?

- Я обязан проверить все версии, товарищ генерал...

- Тебе было велено присмотреть за этими тетками, а не раскрывать международные заговоры. Фурцева тут ни при чем. Она в мужиках своих запуталась и чисто по-бабски руки на себя наложила. Понял?

- Понял, товарищ генерал.

- Тогда поехали дальше. Леже - фигура интересная. Косит под простую, но какая там, на хрен, простота. Прикрытие великолепное - вдова коммуниста, художница с марксистскими взглядами, друг Советского Союза. Она уже встречалась с Невельской в пятьдесят шестом, после чего ту взяли переводчицей на Лейципгскую ярмарку. Правда, она туда не попала из-за венгерских событий. Я сам организовывал переброску этих долбаных переводчиков в Будапешт из Варнемюнде... Опять все сходится на Варнемюнде!

- Так ведь Невельская же не сама туда приехала. Их целой группой туда завезли, вместе с оборудованием.

- Я в такие совпадения не верю. Значит, все было разыграно очень точно. Леже устроила Невельскую в эту поездку, поскольку знала, что путь пройдет через Варнемюнде. Никаким антисоветским заговором здесь, конечно, не пахнет. Тут бабки замешаны серьезные. Что еще может связывать Леже с этой татушницей? Не марксизм же...

- Может, ее просто расколоть?

- Опять ты за свое, - поморщился Бельский. - Что это даст? Здесь у них ничего нет. Значит, ценности, если они вообще существуют, остались в Германии, скорее всего в Варнемюнде. Колоться ей никакого резона нет - и бабки отберут, и посадят. Ей проще идти в полный отказ. Она - баба с лагерной закваской, выдержит. Тут надо разыграть левый, неофициальный договор, мол, если будешь паинькой, и деньги получишь, и свободу сохранишь...

- А если расширить район поисков вокруг виллы, товарищ генерал?

- Слушай, Иванько, ты тупой или притворяешься? Я уже сказал, что нам не нужен шум вокруг этой истории. Это тот случай, когда мы сами можем решить вопрос. Понял?

- Понял, товарищ генерал.

- Ну слава богу, договорились, - хмыкнул Бельский. - Можно подумать, у тебя есть другой выход, кроме как делать все, что я скажу. Если я дам ход этому делу, тебя мигом закроют. И в этот раз уже не отмажешься...

Иванько, не отрываясь, смотрел на Бельского. Лицо его было спокойным, только глаза ярче обычного горели желтым кошачьим огнем.

- И мы с тобой давно бы уже решили этот вопрос, - продолжил генерал, - если бы ты не покрывал преступниц, не занимался самодеятельностью, а вовремя доложил мне обо всем, что произошло перед вашим отбытием из Варнемюнде. А ты, небось, подвернись такая возможность, и сам был бы рад втихую завладеть государственным имуществом, а Иванько?

- Так оно ж не государственное. Оно недобитых фашистов, то есть ничье...

- Да ты, как я погляжу, экономист не хуже Карла Маркса.

Решил, блядь, заняться самовольной экспроприацией экспроприаторов. Ты по этой дорожке далеко пойдешь - аккурат до кирпичной стеночки. Если еще дойдешь. Обычно этот вопрос решается на полдороге через затылочную часть, сам знаешь. Так что если шкуру свою в целости сохранить желаешь, то все ценности найдешь и доставишь лично мне. Тогда и до пенсии будешь спокойно служить, и старость свою обеспечишь. А главное - мне тебя закладывать уже точно не захочется. Мы с тобой этим кладом будем по гроб жизни повязаны.

- А как с бабами решать?