Код человеческий

Когда она, мгновение тому назад расслаблявшаяся на диване, внезапно начинает прошивать «пустоту» напряженным взглядом, когда раз за разом упрямо обходит определенный пятачок без препятствий или, не реагируя на «хозяйские» оклики, замирает, превращаясь в каменную статуэтку, поглощенная чем-то без остатка, – человеку стоит задуматься, почему после тысячелетий, проведенных бок о бок с ним, кошка продолжает гулять сама по себе, не утратив обыкновения смотреть в глаза двуногим как случайным попутчикам. Что она видит, какими делишками занимается, пользуясь союзом с людьми?

Глава 112

На юго-востоке Солнечный сохранился в первоначальном виде. Старинных зданий не осталось, конечно, но на их месте отстроили такие же кирпичные коробочки, что и прежде. Никаких аэродуг или мехов, даже энергошпили выглядят словно допотопные уличные фонари. Бетонные заборы промзон, постриженные газоны, неширокие дороги, редкие пищевики у заводских проходных и почти полная безлюдность. В жилых пятиэтажках время течет не спеша, их население – сплошь пенсионеры, отказавшиеся перебираться на север. По асфальту бесшумно скользят электробусы. Никто не скажет, зачем эта бесшумность здесь, ведь производства вокруг и так издают порядочный гул.

К пригородному вокзалу подкатил раритетный автобус на бензиновой тяге. В южном направлении не строились энергошпили, поэтому заменить ветерана было нечем. В салоне пахло антикварной лавкой с древнющими экспонатами: дерматином, шпоном, газетной пылью, к которым примешивались выхлопные газы и мазутные ноты. Автобусом управлял крепкий старикан шоферюга той еще закалки. Он лихо крутил рулевое колесо, накреняя в поворотах свой музей на колесах, будто и не было им на двоих многих десятков лет.

Впрочем, Игорь мало размышлял об этом и автобус он, конечно, выбрал не для экскурсии в прошлое, пусть и такое живое. Мысли Кремова занимала цель поездки, вернее, отсутствие определенной цели. Бывает, обязательно нужно совершить что-то, разрешить вопрос по существу, но с какой стороны подступиться к нему, нет понятия.

Катя отказалась от перепрофилирования, светившего ей давным-давно. В ДОТе, несомненно, копилось раздражение своенравной гордячкой, легкомысленно испытывавшей систему на прочность раз за разом. Катя рискнула, выбрав профессию в пограничной для себя зоне, и ладно б затем не упрямилась в вопросах брака, но и здесь гладко не выходило. Компенсацией за своевольство всегда выступал ее упорный труд и безупречная репутация. Казимиров неизменно выставлял девушке высокие баллы в кадровых отчетах, ни одного замечания от Игоря, полярная экспедиция за плечами, прекрасная физическая форма. Но отказ войти в состав группы Монахова переполнил чашу терпения ДОТа.

Катя не изменила себе, вычеркнув все предложенные варианты трудоустройства. Беседы и уговоры ничего не дали, и вот вчерашняя Нерв списана «в утиль». Она не стала дожидаться сочувствия друзей и родственников, во многом показного и неискреннего, и перебралась «на Скалу» – поселок у окраины старого города, где коротали время на законных основаниях неудачники из безнадежного отсева.

Что ж, ее право, но Игорь не увидел ни малейшей возможности «улизнуть», оставить позади отношения с Катей и спокойно жить дальше. Перед глазами стояли испытания, пройденные вместе, ее устремленность в будущее, свежесть, так гармонирующая с северным высокогорьем. Фотокарточкой отпечаталась в памяти картина: улыбающаяся Нерв на заснеженном склоне помогает приунывшему курсанту медику взять себя в руки, мгновение – и ее взгляд встречается с взглядом Игоря. В глазах Кати задорные искры: кажется, здесь она по-настоящему свободна, здесь она в своей стихии.

От воспоминаний отвлек голос шофера:

– Парень, а ты никак на Скалу едешь?

Игорь пожалел, что сел на переднее кресло. Старик обязательно рано или поздно завел бы беседу с единственным пассажиром: на таком расстоянии ему не мешал гул карданной передачи, скрипы, лязг и завывания древнего мотора.

– На Скалу, – как можно суше ответил Кремов.

В старом шофере проскользнуло что-то неуловимо знакомое и невольно расположило к себе. Игорю мгновенно сделалось стыдно за свой тон, он поспешно добавил уже теплее:

– В гости еду.

– В гости? – удивился шофер. – Туда редко ездят в гости. Обычно я везу на Скалу насовсем.

– Они тоже люди, неужели к ним некому ездить? Представляете, живет человек, живет – и вдруг… – Игорь запнулся. – Поворот в судьбе. О нем забыть, что ли, нужно?

Шофер улыбнулся.

– Представляю. В старом городе почти все представляют, каково это. У меня всего два маршрута, парень, – короткий и стандартный. Стандартный, это когда я утром завожу автобус в старом гараже заводской мехколонны, подбираю на вокзале пассажиров и везу их на Скалу. А короткий – это когда я завожу автобус, подъезжаю к вокзалу, жду полчаса до полудня и возвращаюсь в гараж, потому что пассажиров нет. Короткий маршрут у меня почти каждый день, и все б ничего, но два месяца назад умер напарник, теперь и в домино не с кем поиграть. Он обо мне и помнил только.