Код да Винчи

gate, they could hear someone moving around at the far end of the corridor, but they could not see who it was. They shouted, but they got no answer. Assuming it could only be a criminal, they followed protocol and called in the Judicial Police. We took up positions within fifteen minutes. When we arrived, we raised the barricade enough to slip underneath, and I sent a dozen armed agents inside. They swept the length of the gallery to corner the intruder.""And?"	Большую галерею не было доступа. Охранники стояли у решетки и слышали, как кто-то движется в дальнем конце коридора, а вот кто именно, разглядеть не смогли. Они кричали, но ответа так и не получили. Предположив, что это может быть преступник, а больше некому, они, следуя инструкциям, вызвали судебную полицию. Мы прибыли через пятнадцать минут. Потом удалось приподнять решетку, так чтобы можно было под ней проползти, и я послал дюжину вооруженных агентов.Они прочесали всю галерею в поисках грабителя.— И?..
"They found no one inside. Except..." He pointed farther down the hall. "Him."	— И никого не нашли. Кроме... — тут он указал вперед, — него.
Langdon lifted his gaze and followed Fache's outstretched finger. At first he thought Fache was pointing to a large marble statue in the middle of the hallway. As they continued, though, Langdon began to see past the statue. Thirty yards down the hall, a single spotlight on a portable pole stand shone down on the floor, creating a stark island of white light in the dark crimson gallery. In the center of the light, like an insect under a microscope, the corpse of the curator lay naked on the parquet floor.	Лэнгдон проследил за направлением пальца Фаша. В первый момент ему показалось, что капитан указывает на большую мраморную статую в центре. Но затем, приблизившись, он понял, что ошибался. Впереди, ярдах в тридцати от статуи, виднелось яркое световое пятно. Лампа на штативе создавала на полу единственный островок света в погруженной в красноватый полумрак галерее. И в центре этого светового пятна, точно насекомое под микроскопом, лежало на паркетном полу обнаженное тело куратора.
"You saw the photograph," Fache said, "so this should be of no surprise."Langdon felt a deep chill as they approached the body. Before him was one of the strangest images he had ever seen.	— Вы же видели снимок, — сказал Фаш. — Так что ничего неожиданного для вас тут нет.Они приблизились, и Лэнгдон почувствовал, как его пробирает озноб. Перед ним было самое странное и страшное зрелище из всех, что он когда-либо видел.
***
The pallid corpse of Jacques Sauniere lay on the parquet floor exactly as it appeared in the photograph. As Langdon stood over the body and squinted in the harsh light, he reminded himself to his amazement that Sauniere had spent his last minutes of life arranging his own body in this strange fashion.	Тело Жака Соньера лежало на паркетном полу в точности так же, как было отражено на фотографии. Стоя над ним и щурясь от непривычно яркого света, Лэнгдон не мог удержаться от мысли, что последние минуты своей жизни куратор провел, пытаясь занять такое вот необычное положение.
Sauniere looked remarkably fit for a man of his years... and all of his musculature was in plain view. He had stripped off every shred of clothing, placed it neatly on the floor, and laid down on his back in the center of the wide corridor, perfectly aligned with the long axis of the room. His arms and legs were sprawled outward in a wide spread eagle, like those of a child making a snow angel... or, perhaps more appropriately, like a man being drawn and quartered by some invisible force.	Соньер выглядел на удивление крепким для своего возраста... и вся его мускулатура была, что называется, на виду. Он сорвал с себя одежду, аккуратно сложил рядом на пол, а затем улегся на спину в центре широкого коридора, строго посередине помещения. Руки и ноги широко раскинуты, так смешно торчат руки у снеговика, которого зимой лепят дети... Нет, точнее, он походил на человека, которого растянули и собрались четвертовать некие невидимые силы.
Just below Sauniere's breastbone, a bloody smear marked the spot where the bullet had pierced his flesh. The wound had bled surprisingly little, leaving only a small pool of blackened blood.	Кровавое пятнышко на груди отмечало то место, где в тело вошла пуля. Крови было на удивление мало, лишь небольшая темная лужица.
Sauniere's left index finger was also bloody, apparently having been dipped into the wound to create the most unsettling aspect of his own macabre deathbed; using his own blood as ink, and employing his own naked abdomen as a canvas, Sauniere had drawn a simple symbol on his flesh— five straight lines that intersected to form a five-pointed star.The pentacle.	Указательный палец левой руки тоже был в крови, точно его окунали в рану. И это наводило на кошмарную мысль о том, что умирающий использовал собственною кровь в качестве чернил или краски, а собственный обнаженный живот — как полотно. И действительно, Соньер нарисовал у себя на животе простой символ: пять прямых линий, которые, перекрещиваясь, образовывали пятиконечную звезду.Пентакл?..
The bloody star, centered on Sauniere's navel, gave his	Кровавая звезда в центре живота придавала трупу