Код да Винчи

— Молодец. Да, соотношение линейных сегментов в пятиконечной звезде всегда равно числу PHI, что превращает этот символ в наивысшее выражение «божественной пропорции». Именно по этой причине пятиконечная звезда всегда была символом красоты и совершенства и ассоциировалась с богиней и священным женским началом.

Все девушки в аудитории улыбаются.

— Хочу еще заметить вот что. Сегодня мы лишь вскользь упомянули Леонардо да Винчи, но в этом семестре потратим на него довольно много времени. Доказано, что Леонардо был последовательным поклонником древних религий, связанных с женским началом. Завтра я покажу вам его знаменитую фреску «Тайная вечеря» и постараюсь доказать, что она стала одним из самых удивительных примеров поклонения священному женскому началу.

— Вы шутите? — раздается чей-то голос. — Лично мне всегда казалось, «Тайная вечеря» — это об Иисусе!

Лэнгдон заговорщицки подмигивает:

— Вы и представить себе не можете, в каких порой местах прячутся символы!

— Давайте же! — шепотом поторопила его Софи. — В чем дело? Мы уже почти на месте.

Лэнгдон отвлекся от воспоминаний, поднял голову и увидел, что стоит на узкой, плохо освещенной лестнице. Слишком уж потрясло его неожиданное открытие.

На вид идола родич! О мина зла!

Софи не сводила с него глаз.

Так просто? Быть того не может, подумал Лэнгдон.

И одновременно понимал, что все обстоит именно так.

Здесь, в полумраке переходов и лестничных пролетов Лувра, размышляя о числе PHI и Леонардо да Винчи, Лэнгдон неожиданно для себя расшифровал загадочное послание Соньера.

— На вид идола родич! О мина зла! — воскликнул он. — Я расшифровал! Проще ничего не бывает!

Софи остановилась и удивленно посмотрела на него. Расшифровал? Сама она билась над этими строками весь вечер, но так и не разгадала кода. И уж тем более не считала его простым.

— Вы сами это говорили, — продолжил Лэнгдон дрожащим от возбуждения голосом. — Последовательность Фибоначчи имеет смысл, лишь когда цифры расставлены в определенном порядке. Иначе это просто математическая бессмыслица.

Софи не понимала, о чем он толкует. Числа в последовательности Фибоначчи? Но до сих пор она была просто уверена в том, что предназначались они для того, чтоб вовлечь в работу отдел криптографии. Так, значит, цель у деда была другая? Она достала из кармана распечатку послания деда, снова пробежала ее глазами.

13-3-2-21-1-1-8-5

На вид идола родич!

О мина зла!

Так что же с этими числами?

— Искаженный ряд Фибоначчи — это ключ, — сказал Лэнгдон, беря из ее рук листок с распечаткой. — Числа являются намеком на то, как следует расшифровывать остальную часть послания. Он специально нарушил последовательность, намекая на то, что такой же подход можно применить и к тексту. На вид идола родич! О мина зла! Сами по себе строки эти ничего не означают. Это набор беспорядочно записанных букв.

Софи понадобилась лишь секунда, чтобы уловить ход рассуждений Лэнгдона.

— Так вы считаете, это послание… анаграмма? — Она смотрела ему прямо в глаза. — Нечто вроде письма, где буквы вырезаны из газеты?

Лэнгдон почувствовал скептицизм Софи и понимал, чем он вызван. Лишь немногим людям было известно, что анаграммы, одно время являвшиеся модным развлечением, имеют богатую историю и связаны с символизмом.

Мистические учения каббалы часто основывались именно на анаграммах: переставляли буквы в словах на древнееврейском языке и получали новое значение. Французские короли эпохи Ренессанса были так убеждены в магической силе анаграмм, что даже вводили при дворе специальную должность королевских анаграммистов, те должны были подсказывать им лучшее решение, анализируя слова в важных документах. А римляне называли изучение анаграмм ars magna — великим искусством.

Лэнгдон заглянул в глубокие зеленые глаза Софи.

— Значение того, что написал ваш дед, все время было перед нами. И он оставил нам достаточно ключей и намеков, чтобы понять это.

С этими словами Лэнгдон достал из кармана пиджака шариковую ручку и переставил буквы в каждой строке.

На вид идола родич!

О мина зла!

И получилось у него вот что:

Л(е)онардо да Винчи!

Мона Лиза!

Глава 21

Мона Лиза…

Стоявшая на лестничной площадке Софи так и застыла от изумления, словно забыла, что им надо как можно скорее бежать из Лувра.

Простота разгадки просто потрясла ее. Ведь Софи была опытным специалистом, привыкшим иметь дело со сложным криптографическим анализом, и примитивные игры в слова ее интересовали мало. А следовало бы поинтересоваться. Ведь она и сама в детстве увлекалась анаграммами, особенно на английском.

В детстве дед часто использовал анаграммы для улучшения ее английского правописания. Однажды он написал слово «планеты» и сказал, что из тех же букв, только в другом порядке, можно составить девяносто два слова разной длины. И Софи провозилась целых три дня с английским словарем, пока не нашла их все.