Код драконов (ЛП)

— Что это было? — спросил Тулан, пристально глядя в сторону Пьемура.

— Всего лишь птица, Тулан, — сказал Крэмб. — В этих местах полно птиц и диких животных.

Тулан отвернулся от дерева, и Пьемур выдохнул, воздав хвалу Первому Яйцу за отсутствие любопытства у этого человека. Он медленно подтянулся на ветку, где и уселся, оперевшись на ствол дерева и вытянув ноги перед собой. Он чувствовал себя хорошо укрытым густой листвой, при этом ясно различая людей внизу.

Крэмб лизнул языком шрам на верхней губе и направился к Тулану. Пьемур наклонился вперед, намереваясь рассмотреть, что так потрясло Крэмба. Медленно, стараясь не издать ни звука, он вытащил из-под туники подзорную трубу с одним объективом, упакованную в небольшой мешочек, который он носил на поясе. Ему выдали её для составления карты небес Южного Континента вместе с Н'тоном, и он нашел её полезным инструментом для разведки. Теперь он направил объектив на лицо Тулана.

Это что, огромный пузырь слюны у него на губах? Пьемур скорчил гримасу, убедившись, что это так, но не мог удержаться, чтобы не смотреть на него: Тулан говорил, и пузырь двигался вверх и вниз, иногда растягиваясь тонкой нитью между губами, затем снова возвращался на место.

Пожалуйста, оближи свои губы, Тулан, а то я меня сейчас вырвет, — про себя умолял Пьемур.

— Я считаю, что это странный выбор. Вот и все, — сказал Крэмб. Он снова облизнул губы, и Пьемур внезапно поймал себя на том, что облизывает свои губы тоже.

— Ладно, не суетись… здесь есть, кому за тебя думать! — громко сказал Тулан, затем сделал паузу и добавил, — Я знаю, что нужно делать. Ты здесь, чтобы рисовать, вот и приступай к работе, — рявкнул он. — Осколки, как здесь жарко! — он вытер пот с лица рукой, оглядывая поляну. — Ненавижу жару!

Какой ужасный характер у этого Тулана, решил Пьемур. В противоположность ему, Крэмб казался довольно приятным человеком, и Пьемур удивился, почему тот связался с таким омерзительным типом, как Тулан.

Пьемур смотрел, как Крэмб потянул за два кожаных ремня, скрещенных на его груди, перекинув их через голову, чтобы снять ранец из сыромятной кожи, висевший у него за спиной. Он открыл его и вытащил маленький складной стул. Затем порылся в ранце и достал кусок мела и грифельную доску среднего размера.

— Не торопись, Крэмб. Мне нужно время, чтобы отдохнуть, — Пьемур услышал властный окрик Тулана с места, где тот обосновался у основания толстого ветвистого дерева. Он увидел, что долговязый мужчина сложил руки за головой, затем вытянул ноги вперёд, скрестив одну над другой, и закрыл глаза.

— У тебя его будет полно, Тулан. Это будет только грубый набросок, который я сейчас нарисую на доске. Затем я скопирую мою работу на хороший пергамент, добавлю деталей, и только потом нарисую окончательный вариант в цвете. После того, как я его закончу, нужно сделать еще один рисунок, когда небо станет темным. Ты же говорил, что именно этого хотел Т'реб.

— Угу, — подтвердил Тулан, даже не потрудившись взглянуть на своего собеседника.

Крэмб наклонил голову и принялся затачивать острым ножом свой стилус; Пьемур заметил довольную улыбку мужчины, когда тот бросил короткий взгляд на сонного Тулана.

Пейзаж этой части побережья Южного Континента был действительно прекрасен, размышлял Пьемур, оглядев береговую линию, насколько хватало взгляда. Возможно, это даже самое красивое место на всём Перне, подумал он и почувствовал беспокойство, что его могут испортить в результате выполнения какого-то плана, который эти два человека осуществляли для Т'реба.

Подготовив всё к работе, Крэмб быстро закончил набросок и принялся перерисовывать пейзаж на тонкий пергамент, который осторожно достал из своего ранца и закрепил на тонком куске коры, расположив его затем у себя на коленях.

Устроившись поудобнее на дереве, Пьемур задумался, почему, ради всего святого, Т'ребу понадобился рисунок именно этого места. Сделав глубокий вдох, он заставил себя немного расслабиться. Тулан тихо храпел в тени, одной рукой, развёрнутой ладонью вверх, прикрыв глаза, словно в притворном ужасе. Я бы лучше поглядывал вокруг, — подумал Пьемур, — а не спал, как этот парень Тулан. Мастер Робинтон послал его фиксировать какие-либо необычные происшествия с участием Древних, и сон на работе не добавил бы ему авторитета в глазах своего Мастера. Уж в этом он не сомневался.

Мысль о Мастере-Арфисте навеяла Пьемуру воспоминания о его жизни в Форте. Одна лишь мысль об этом вызвала острую боль сожаления, которую Пьемур ощутил, как физический удар в грудь. Он упрямо мотнул головой. Пусть его жизнь в качестве ведущего солиста и закончилась, ему повезло, и он всё еще ученик Мастера-Арфиста! Воспоминание о событиях, имевших место три Оборота назад, перед тем, как его голос сломался, вспыхнуло в его голове, и он закрыл глаза, заново переживая каждую деталь.