Код драконов (ЛП)

В этот день он находился в главном музыкальном зале: хор исполнял невероятно сложное произведение в стиле а капелла, сочинённую Мастером Домиком. Никогда еще Мастер Домик не сочинял такой сложной музыки. Пьемур, как обычно, солировал, а участники хора изо всех сил пытались довести до совершенства все эти диссонансы и контрапункты, которые делали этот мадригал таким уникальным — и трудным для исполнения.

— Нет, нет, нет! — закричал Домик, его голос возвысился до крика на последнем слове, одновременно с этим он стучал своей палочкой по дирижерскому пульту. — Вы звучите, как стадо визжащих скакунов, пожираемых Нитями. Ради всего святого, читайте ноты! Последняя фраза поётся совсем не так! — лицо Мастера композиции краснело от гнева и крика всё больше, и мальчики и девочки из хора начали смущённо поёживаться на своих местах, что только усиливало очевидную ярость их учителя.

— Пьемур. Прошу, — сказал Домик, глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, затем снова постучал палочкой, другой рукой пригласив Пьемура выйти со своего места в ряду учеников и встать лицом к хору. Встав рядом с Мастером Домиком, Пьемур увидел, как открылась дверь в музыкальный зал и вошел Мастер-Арфист Перна, за которым следовал Подмастерье Мастера-Арфиста Сибелл.

— Спой основную тему, Пьемур, — скомандовал Домик, продолжая глядеть на хористов, чтобы убедиться, что они не спускают с него глаз. Пьемур открыл рот, набрал воздуха, и время, как всегда, замедлилось для него. Он выдохнул первую ноту, и сладкие звуки разнеслись по всему огромному залу. Голос Пьемура наполнил комнату, было похоже, что в зал открылось окно, и через него вливается прекрасная музыка.

— Отлично. Теперь, Дилис, спой так же, как поет Пьемур, пожалуйста, — сказал Домик, и Дилис сделал это. Пьемур, словно инструмент, подстроил свой голос, легко запев дуэтом с Дилисом и позволив тому вести основную тему. Домик одобрительно кивнул.

— Теперь, Шерн, я хочу, чтобы ты присоединился и спел тему Пьемура. Не ошибись в нотах, — скомандовал Домик. Шерн начал петь, и Пьемур немедленно подстроился и спел в контрапункте с двумя другими парнями. Это было так красиво, что у всех присутствовавших по спине побежали мурашки.

— Теперь все вместе: дисканты, пойте свои партии; сопрано — свои. Следуйте за Пьемуром, — сказал Домик, подняв руки и указывая такты, когда певцам нужно вступать. Когда все голоса вступили, зал наполнился многослойной, сложной музыкой. Мастер композиции закрыл глаза, кивая головой в такт певцам. Без дальнейших указаний Мастера Домика и в точно рассчитанный момент Пьемур набрал воздуха и запел свою сольную партию, наполнив зал своим уверенным высоким дискантом. Песня была прекрасна, она очаровала всех за эти несколько мгновений совершенства.

Но вот композиция Домика приблизилась к финалу, и все голоса хора запели короткими взрывами, похожими на порывы ветра, а голос Пьемура, поющий выше других, звучал подобно маленькому испуганному существу, которое эти приливы и отливы воздуха бросали из стороны в сторону.

Прозвучала последняя нота песни, голоса затихли, и все в зале на мгновение замолчали, оглушенные угасающим эхом прекрасной музыки, которую они создали вместе. Затем певцы повернулись друг к другу, на их лицах расплылись восторженные улыбки, и все они сразу же заговорили, очень довольные, потому что знали, что наконец исполнили эту трудную песню именно так, как задумывал её автор.

Пьемур вспомнил, как стоял перед своими сверстниками и тихо сиял вместе с ними. Затем, не претендуя на исключительность, снова занял место в первом ряду, обняв за плечи двоих товарищей по обе стороны от себя, и, повернувшись, кивком поблагодарил остальных.

Этот момент он не забудет никогда! Одобрительные взгляды, которыми обменялись Мастер-Арфист и его Подмастерье, были почти незаметны, хотя он знал, что те остались довольны. Пьемур знал, что его певческий голос идеален, и не из какой-то гордыни, а потому, что его тщательно учили, чтобы голос стал именно таким, и не меньше. Он также знал, что во время репетиции был в центре внимания, но не это было самым важным для него, как для певца. Единственное, что его всегда заботило, это удовлетворение и непередаваемая радость, которые он испытывал, когда пел с хором, сливаясь с другими голосами, создавая единый, превосходный ансамбль звуков. Это было самым важным для Пьемура. Когда он пел с хором, ему казалось, что звук на самом деле усиливается внутри его тела, покалывая каждую его клеточку и наполняя его чистым восторгом.

Но теперь, сидя на дереве и наблюдая за Крэмбом, он знал, что пение в хоре никогда не будет таким же для него. Он не был уверен, сможет ли что-нибудь заставить его снова почувствовать такой же восторг. Как время изменило всё!

Пьемур мотнул головой. Лучше сосредоточиться на работе, подумал он и с двойным усердием постарался собраться и быть наготове. День угасал, и свет в небе менялся вместе с ним. Ночь наступит скоро и очень быстро.