Код драконов (ЛП)

После церемонии прощания Пьемур провел в Кроме выходной день со своими родными, пообещав Сибеллу, вернувшемуся в Цех Арфистов через два дня после смерти Амы, что отправит сообщение, когда будет готов уйти. Он находил утешение, находясь со своей большой семьей и разделяя с ней общее горе; с легкостью окунувшись в повседневные дела маленького сообщества, он каждую ночь после дня добровольных тяжких трудов падал от усталости на свой спальный коврик и почти сразу же погружался в тяжелый сон без сновидений. Но всегда просыпался спустя два-три коротких часа и проводил остаток ночи в суматохе мыслей, беспокоясь о множестве несущественных вещей, то проваливаясь, то выплывая из сна. Часто он задавал себе вопрос, куда его приведет его жизненный путь, и сможет ли он когда-нибудь соответствовать той роли, которую должен был сыграть.

Все эти бесконечные бессонные ночи его мысли постоянно кружили вокруг образа Амы, он не мог сопротивляться горю, переполняющему его, сжимающему его грудную клетку, на его сердце словно давил тяжелый груз. А когда боль от горя постепенно стихала, как это бывало обычно, он чувствовал себя так, словно долго плыл на длинной, перекатывающейся волне.

Наконец, однажды рано утром, когда он меньше всего этого ожидал, он понял, что готов двигаться. Он дремал, дав телу отдых, но никак не мог заснуть и просто ждал, когда взойдет солнце. Это был тот час, когда дневные птицы начинали просыпаться в своих гнездах, одиночными криками и курлыканьем сообщая друг другу, что благополучно пережили эту ночь. Именно в этот момент Пьемур пережил то, что показалось ему сном наяву. Сияющее лицо Амы улыбалось ему, и, хотя видение появилось только на мгновение, он знал, что Ама говорит ему, что она счастлива, и что он тоже будет счастлив.

— Ама, — тихо прошептал он и улыбнулся. Он знал, что теперь может продолжать обычную жизнь, и, хотя горе, которое он чувствовал, всё еще было острым и причиняло боль, Пьемур написал сообщение и отправил его с Фарли в Форт.

В тот же день, но уже после обеда, он с удивлением увидел Айс, отыскавшую его в лесу, когда он перетаскивал свежесрубленные деревья. Она сообщила ему, что прилетел дракон, и что высокий всадник ждёт его у озера. Он не думал, что на его сообщение ответят так быстро. Следуя за Айс, Пьемур увидел Н'тона, сидевшего на передних лапах Лиот'а и терпеливо ожидающего его.

— Н'тон! — крикнул Пьемур. — Спасибо! Я не ожидал такого быстрого ответа на мое сообщение. — он с радостью увидел снова своего друга.

— Мне было совсем не трудно сделать это для тебя, Пьемур, — сказал Н'тон. — Я слишком долго был без твоего своеобразного юмора. Кстати, Лиот' тоже по тебе скучал. — улыбаясь, приветствовал тот Пьемура, его голубые глаза были полны тепла.

Вернувшись в маленький домик за своими вещами, Пьемур почувствовал острую боль, прощаясь со своей семьей. Он знал, что оставляет после себя нечто гораздо большее, чем просто семья и друзья; какая-то часть его сердца навсегда останется в этом маленьком холде в Кроме.

Он попрощался и пошёл к озеру, чтобы присоединиться к Н'тону, когда вдруг Пергамол жестом остановил его.

— Пьемур! Пьемур, постой! — юноша вернулся к огромному пастуху, почувствовав вдруг, что его сердце разрывается от эмоций.

— Я знаю, что мы уже попрощались, Пье, — медленно произнес Пергамол, — но хочу, чтобы ты запомнил мои слова.

— Несмотря на то, что ты лишился своего детского голоса, тебе не должно быть стыдно за голос, который пришел к тебе взамен. Я знаю, Пьемур, тебе было тяжело петь, ведь ты не был уверен в своем голосе, но я рад, что ты это сделал. Для Амы. — подбородок Пергамола слегка дрогнул, он смотрел Пьемуру прямо в глаза. — Ама бы очень гордилась тобой. Ты достиг своей цели именно тогда, когда это было необходимо, и я хочу, чтобы ты знал, что я тоже горжусь тобой, Пье.

Затем крепкий, приветливый пастух широко развел руки, мягко попросив, — Не задерживайся слишком долго, сынок.

Не надеясь на свой голос, Пьемур смог выдавить только «Спасибо», прежде чем ответить на медвежьи объятия старика.

После того, как Лиот' поднялся с земли и в последний раз сделал круг над холдом Пергамола, прежде чем уйти в Промежуток, Пьемур посмотрел на своих родственников и родственниц, которые стояли, махая им на прощание. Он чувствовал, что теперь он совсем не тот Пьемур, который совсем недавно вернулся в холд в поисках помощи для Сибелла. Покинув всех так неожиданно, Ама перестала вести его по жизни, но Пьемур внезапно почувствовал, что с её уходом что-то еще оставило его. Внезапно к нему пришло понимание, что он больше не чувствует прежнего чувства сожаления о своём детском певческом голосе: он мог жить без этого голоса, и у него появился новый взамен прежнего. Он улыбнулся, вспомнив, как звучал его голос, когда он пел для Амы. Даже для его опытного слуха он был совсем не плох!