Код фортуны

Проходя через холл, она вдруг заметила под одним из кресел что-то блеснувшее. Наклонившись, Инга увидела массивную брошь, составленную из камней-самоцветов. И в этот момент вспомнила, почему имя показалось ей знакомым. Кочетова Тамара Васильевна, дама в шляпке и с этой брошью, приходила к ней две недели назад, чтобы узнать исход плановой операции. И Инга тогда предсказала благополучное завершение. Но на всякий случай поставила охранку клиентке.

Охранку!

Инга стиснула зубы, чтобы не закричать. Что-то происходит с ее защитами! Под ударом оказались не только близкие люди, но и клиенты. Страшно подумать, что будет, если все защиты, которые она установила, друг за другом разрушатся. А это, видимо, и происходит! Но хуже всего то, что вместо сломанных защит появляется чужеродная «программа» – установка на разрушение, несчастье, боль.

Это словно подключенные к одной сети компьютеры стал бы поражать зловредный вирус, который бы не только ломал защиты, но и причинял вред.

– Господи! – тихо вскричала Инга, отшвыривая брошь и в ужасе закрывая рот ладонью. В первую очередь она подумала о брате, которому в данный момент делали операцию. Состояние Вадима оставалось тяжелым, и, как знать, если бы не Ингины заговоры, которые она усиленно читала и дома, и все то время, что просиживала в больничном коридоре, может, его бы уже и не стало. Потом ей подумалось об Алексее – о том, что его защита тоже оказалась сломанной. Варварским способом. И уж после ей в голову пришла ужасная мысль: если ее защиты начали действовать наоборот, то в опасности многие и многие люди. Включая и Лизу, и Ларису, и маленького племянника.

– Я должна срочно снять им защиты – детям и Ларе! Срочно, пока не поздно!

О том, чтобы убрать все свои защиты, и речи быть не могло – у Инги на это не хватило бы сил. Она может спасти всех оказавшихся под угрозой только одним способом – понять, что происходит и что или кто за всем этим стоит.

Инга бегом бросилась по коридору к Ларисе. И когда невестка, напуганная ее поведением, поспешно вскочила с места, покачала головой:

– Нет, нет, с Вадимом все в порядке. Причина в другом… Лара, мне нужно срочно уйти!

– Что случилось? – почему-то шепотом спросила Лариса.

– Потом расскажу, потом. Извини, у меня нет времени. Позвони мне, пожалуйста, как только закончится операция. Я потом вернусь в больницу, но еще не знаю когда.

Оставив невестку в недоумении, Инга помчалась на улицу – искать такси.

XII

Каникулы Лизы уже были на исходе, а они почему-то задерживались в этом городе серых дождей и пронзительных ветров, вместо того чтобы ехать в обещанную столицу.

Квартира, в которой они остановились, была трех-с-половиной-комнатной, как окрестила ее про себя девочка. Потому что помимо двух полноценных спален и гостиной там имелся еще маленький закуток между коридором и кухней, отгороженный ширмой, в котором стояла раскладушка. Закуток, скорей всего, служил когда-то кладовкой в этой бывшей коммунальной квартире, из которой сделали две квартиры поменьше. Но новая хозяйка Алла решила, что это будет ее кабинет, и поставила в комнатушку стол. А сейчас и кабинет превратила в подобие спальни: стол был вытащен, и вместо него поставлена одолженная у соседей раскладушка, на которой уже четвертую ночь подряд спал Лизин папа.

Лиза сидела на подоконнике в одной из больших комнат и рассеянно глядела сквозь отмытое до эффекта отсутствия стекло в замкнутый «колодец». В ее городке не было таких старых домов с «колодцами», поэтому она полюбила сидеть на подоконнике в комнате, которая окнами выходила в замкнутый двор, и смотреть то вниз, пытаясь разглядеть теряющееся в темноте «дно» колодца, то, напротив, вверх, на полукруглый кусочек серого, сливающегося по цвету с противоположной стеной неба. Ей бывало в такие моменты и немного жутко – когда она представляла себя каким-то образом оказавшейся на дне этого колодца без надежды выбраться на свет, и интересно, потому что с ее полетом фантазии Лиза, рассматривая окна других квартир, пыталась вообразить себе чужие жизни. Но в последние четыре дня она сбегала в эту комнату с «колодцем», чтобы побыть одной, погрустить, украдкой поплакать и позлиться, потому что происходящее в последние дни никак не укладывалось в ее понятие счастливой жизни.

Девочка не понимала, почему они с папочкой задерживаются и не уезжают. Вернее, понимала, но отказывалась принимать такой ответ. Все дело было в хозяйке квартиры, Алле, с которой у папы неожиданно закрутились, как выразилась бы бывшая Лизина подруга Ира Степанова, «шуры-муры».