Код Иуды (СИ)

  Он притаился за кустами лавра с пыльными листьями. Напротив него, через каменистую дорожку, в стену открывалась массивная деревянная дверь, усеянная железными шипами; в него была вставлена ​​дверь поменьше; обоих охранял часовой в серой форме, который каждые десять минут проходил вдоль стены сначала вправо, а затем, проходя через дверь, налево. По словам Гоголя, который провел Виктора через подлесок к заднему входу, меньшая дверь была не заперта, и нужно было только толкнуть ее, чтобы открыть. Ясно, что часовой, потрепанный парень с рябым лицом, не ожидал вторжений, потому что он отчаянно шел, глядя в землю; и никаких официальных посетителей, потому что он снял кепку и курил сигарету. По словам Гоголя, местных жителей предупредили, чтобы они не приближались к особняку, и лишь немногие избранные (например, ГРУ) знали, что он использовался для казней.

  «Делайте ход, когда он на полпути к правому краю стены», - приказал Гоголь Виктору, прежде чем направиться к парадному входу в особняк, где, видимо, его и ждали. - Тогда пройди через кусты в театр. Сзади вы найдете сарай для горшков, подождите меня там. Если тебя поймают, я никогда о тебе не слышал. Я признаю, - добавил он, - что у меня все еще есть слабые инстинкты самовыживания.

  Часовой затянулся желтой сигаретой, выдернул кончик и сунул остаток в карман куртки. Затем, неся винтовку, как если бы это была пушка, он двинулся вправо от двери.

  Виктор напрягся. Под ногами трещали ветки. От пыли лавровых листьев ему захотелось чихнуть.

  На полпути он поскользнулся, выпрямился и добрался до двери. Часовой, находившийся в сотне ярдов от меня, не оглядывался. Виктор протянул руку и толкнул меньшую дверь. Но он не сдвинулся с места. Возможно, Гоголь запер ее изнутри. Возможно, он хочет, чтобы я умер пулей из часовой в спину или пулей НКВД в затылок на Лубянке.

  Часовой поворачивался. Виктор снова толкнул. Дверь со скрипом распахнулась. Он был внутри, закрыл дверь, огляделся вокруг и бросился к живой изгороди из бирючины, окружавшей кусты. Он притаился за рододендроном. Перед ним паук на паутине, подвешенный между мертвыми цветами, пожирал муху; через Интернет он увидел человека в коричневом халате, толкающего ручную тележку. Садовник - обнадеживает; садоводство и кровопролитие были противоречиями. Тогда ему пришло в голову, что сад настолько зарос, что садовники были лишними; он подумал о садовниках, истребляющих насекомых, и подумал, не обратил ли он свою руку на людей.

  Он прошел через кусты и на полпути по траве высотой по колено, усеянной ежевикой, когда раздался выстрел, заморозивший его. Взрыв на мгновение остался с ним, как брызги чернил; потом его стерли, и его снова не было.

  Это то, что его заставили услышать? - подумал он, становясь на колени за покрытой лишайником стеной, окружающей застойный бассейн. Единственный снимок, а затем, может быть, мельком увидеть тело или что-то похожее на тело, убираемое под одеяло? Он почти улыбнулся.

  Через щель в стене он мог видеть бассейн; ему криво улыбнулся каменный херувим с изуродованным лицом; рыба с белым больным телом ненадолго всплыла на поверхность, прежде чем вернуться в мохово-зеленые глубины, взмахнув хвостом. Виктор дополз до конца стены; Пригнувшись, он побежал к зарослям остролистных кустов. Над ним вырисовывались стены дачи, гроб.

  С одной стороны находился полуоткрытый театр, в котором Екатерина Великая когда-то собиралась посмотреть сливки русских актеров. Со стороны это выглядело унылым местом, с мертвыми глазамии задумчивый, но тогда это часто случалось в театрах. Рядом стоял горшок, из окон которого росли папоротники.

  В сарае ждал Виктор. Снаружи тени удлинялись. Ласточки и летучие мыши исчезли, но где-то в зарослях запела птица.

  Гоголь сказал: «Следуй за мной», - голос его донесся до Виктора сквозь папоротники. Виктор присоединился к нему снаружи.

  - Хорошо, - прошептал Гоголь. «Через эту щель», указывая на щель в стене театра, предназначенную для двери. Гоголь пришел первым; в дверном проеме он остановился, втиснув кулак в основание позвоночника. «Теперь вы должны быть осторожны», - сказал он. «Сразу за углом вы увидите проход, такой же, как коридоры за зрительным залом в Большом. Возьмите первую дверь справа. Вы окажетесь в коробке. Если ты стоишь в тени сзади, тебя не видно снизу. Но у тебя будет одно из лучших мест на шоу ». Он яростно ухмыльнулся. «Жди меня там потом» - и ушел.

  Если когда-то была сцена, ее больше не было; не было и мест; просто усыпанная щебнем арена, расчищенная в одном конце перед стеной, которая должна была быть задней частью сцены. Полдюжины мирных жителей беспокойно ходили, курили; у другой стены напротив ящика Виктора стояла коллекция старых винтовок М 1891 и два зеленых ящика с патронами.

  Так что это должно было случиться. Его живот вздрогнул, а вместе с ним и все, во что он верил. Нет, этого не должно было случиться; это была причудливая игра, фарс. Почему боеприпасы, Виктор? А что это за пятна, такие черные и ровные на полу?