Код Иуды (СИ)

  «В таком случае, - сказал Канарис, - возможно, вы, майн фюрер, будете достаточно хороши , чтобы дать мне письменное разрешение…»

  Из ящика стола Гитлер вытащил лист записной бумаги с личным тиснением и конверт. Он быстро нацарапал бумагу. Его дыхание было учащенным, бледные глаза дикими.

  Он сложил бумагу, сунул ее в конверт и швырнул по полированной поверхности стола Канарису, который поднял ее и положил в карман, не читая - это было бы ошибкой.

  Гитлер повернулся и посмотрел в высокие окна с кружевными занавесками. Его голос дрожал от эмоций, как Канарис слышал, как он трещал во время выступлений в ранние, эйфорические дни. «Если я когда-либо допускал одну ошибку, так это использование полицейских сил. Вы… Гиммлер… Гейдрих… Вы должны работать вместе, а не друг против друга… »

  Но они продолжали работать друг против друга, и Канарис не питал иллюзий относительно того, кто в итоге победит. Расисты, жестокие фашисты, те, кто утвердил власть посредством массового террора. Но до этого у него был единственный шанс спасти простых немецких солдат от истребления ледяным арсеналом русской зимы.

  Канарис встал, щелкнул каблуками, отдал нацистский салют. «Не бойтесь, утечки информации от британского агента в Лиссабоне не будет». Он встал, повернулся и быстро пошел прочь. Сбежал.

  По крайней мере, он сообщил о Лиссабонском заговоре. Очко в его пользу. Если что-то пойдет не так и истинный источник утечки Барбаросса - я! - подозревали, что он мог указать, что сообщил об этом Гитлеру. Вряд ли поведение предателя.

  Более того, он получил полномочия Гитлера на устранение утечки. Предатель не искал разрешения разрушить свои собственные каналы связи. И, поздравил он себя, ему также удалось свалить вину за халатность на двери гестапо.

  Он решил, что британцы подождут примерно до 18 июня. до предупреждения Сталина. Вот что я сделал бы на месте Черчилля. Пусть хитрый маленький грузин тушится в собственном поту, а затем дайте ему четыре дня, ровно столько, чтобы бросить подкрепление к границе - и предотвратить холокост.

  Он проигнорировал дружеский взмах Бормана и забрался на заднее сиденье своего «Майбаха». Когда путешественник скользил по зеленой долине, он чувствовал свой пульс; быстро; он сказал водителю остановиться в гостинице, где он проглотил розовую таблетку, запивая стаканом воды.

  Вернувшись в свой офис в Тирпицуфере, он отправил телеграмму фон Клаусу в Лиссабон. Йозефа Хоффмана пришлось ликвидировать 18 июня. И, конечно же, Кросс. И Рэйчел Кейзер.

  *

  Фон Клаус был командиром, и ему это нравилось.

  На столе, отделявшем его от Бауэра, лежало письменное разрешение Гитлера. Вы могли подумать, что он был готов взорваться, как на него смотрел Бауэр.

  «Таким образом, я беру на себя полный контроль над делом Хоффмана», - сказал он Бауэру. «С этого момента никакого вмешательства гестапо не будет».

  Бауэр яростно потянул за одно из своих маленьких ушей. «Конечно, если это желание фюрера».

  «Больше никаких ударов агентам по голове барными стульями», - заметил фон Клаус. Ранее этим утром у него болела спина, но этот обмен был настолько стимулирующим, что боль исчезла.

  «Несчастный случай», - сказал Бауэр. «С агентом разобрались. Его отправили обратно в Берлин ».

  - Значит, вы встретитесь с ним там?

  Бауэр наклонился над столом; он сильно потел. 'Что ты имеешь в виду?'

  «Фюрер был далеко не доволен тем, что здесь произошло».

  «Но ничего не произошло», - сказал Бауэр.

  'Точно. На самом деле произошло так мало, что я понимаю, что вас могут отозвать в Берлин, чтобы объяснить эту нехватку активности. Я понимаю, что Гиммлер и Гейдрих любят действие.

  «Но ты сделал еще меньше!»

  «Напротив», - сказал фон Клаус. «Мы прослушали определенные радиопередачи».

  'Какие радиопередачи?'

  «Это не должно вас беспокоить». Разговор действительно был лучшим развлечением, которое ему нравилось в течение многих лет. Не то чтобы его криптоаналитик мог расшифровать сообщения Хоффмана. Но британо-советские связи… это должно было быть Барбаросса.

  Бауэр закурил одну из своих грязных черных сигар. - Будет… ликвидация?

  - Тебя это тоже не должно волновать.

  «Если это так, то мои люди могут ...»

  - Никакой помощи, - отрезал фон Клаус.

  «Могу я спросить, когда?»

  Фон Клаус радостно покачал головой. «Между прочим, - сказал он, - я только что разговаривал с Канарисом по телефону. Он сказал, что Гиммлер был в плохом настроении. Не понимаю, почему, а вы?

  Судя по выражению его лица, Бауэр мог.

  Фон Клаус поднялся, показывая, что интервью окончено. «Между прочим, - сказал он, - я подумал, что это может быть вам полезно». Он вручил Бауэру расписание рейсов самолетов в Берлин.

  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

  Судя по немецкому военному наращиванию, Барбаросса был неизбежен.

  Так почему же до него не дошло никакой информации из Лондона?

  В среду, 18 июня, Хоффман решил связаться с Москвой, чтобы узнать, отреагировал ли Сталин на ввод нацистских войск.

  Он выкатил свой велосипед из холла своей квартиры в восемь утра и двинулся через город. День обещал быть чудесным; туман с Тежу лежал в лужах у подножия холмов Лиссабона, но скоро солнце его сожжет.