Код Иуды (СИ)

  Он считал, что знает Черчилля лучше, чем кто-либо, кроме Клементины. Не то чтобы он не был напыщенным, высокомерным и стремительным; отнюдь не; но люди не понимали его чувствительности - Черчилль в этом чертовски убедился.

  Но с чем вы никогда не могли справиться, так это с его непредсказуемостью. Он вспыхнул сейчас, когда Черчилль, засунув пальцы в жилет своей смятой серой полоски, уставился на портрет своего деда, 7-го герцога.

  - А что насчет Джо? он сказал.

  'Джо? Кто Джо? - спросил сбитый с толку Брэкен.

  «Джо Сталин. Интересно, как он относится к этой нашей политике унижений - есть ли у него время подумать в перерывах между чистками ».

  «Не думаю, что он очень доволен. Он хотел бы, чтобы капиталистические державы сражались друг с другом до упора ».

  Тишина.

  Где-то звенели часы. Брэкен слышал потрескивание сигары Черчилля, катая ее между пальцами.

  Молчание продолжалось. Брэкен нервно откашлялся.

  Наконец Черчилль сказал: «Это очень интересное замечание, Брендан».

  «Но вряд ли оригинал», - подумал Брэкен.

  «Давайте на мгновение отложим это в сторону, - сказал Черчилль. «Но мы можем вернуться к этому», как если бы они были на долгом сеансе, который, как Брэкен знал на свою цену, мог продлиться до четырех утра. «Не думайте ни на секунду, что Сталина, этого коварного старого грузина, обманули клочком бумаги Невилла. Он знает, что капрал Гитлер собирается вести войну, и ему нужно решить, кого поддерживать. Проще говоря, кто победит, Германия или мы. Как ты думаешь, на кого он будет вкладывать свои деньги, Брендан?

  Брэкен подумал об этом. «Что ж, - сказал он, полируя очки, - он три года гонится за антигитлеровской коалицией».

  «Как, впрочем, и мог бы», - сказал Черчилль, возвращаясь к изучению седьмого герцога. «В 1936 году Гитлер кричал, что Украина и даже Сибирь должны быть частью lebensraum, жизненного пространства Германии. Но, пожалуйста, продолжай, Брендан.

  Но с другой стороны, он думает, что мы сознательно позволили Германии перевооружиться, чтобы она могла сражаться с Россией. Он должен интерпретировать Мюнхен как побуждение нацистов к достижению этой цели. С одной стороны у него агрессор, с другой - предатель. Незавидный выбор, Уинстон.

  Черчилль обернулся и так энергично замахал сигарой, что Бракен испугался, что его подозрительное плечо может выскочить. «Я скажу тебе, что он сделает в первую очередь: он сядет на забор из колючей проволоки и будет ждать, чтобы увидеть, кто, похоже, выиграет войну в Испании. В конце концов, это генеральная репетиция следующей мировой войны ».

  «Предположим, фашисты победят - и это кажется вероятным. Было бы очень странно видеть, как большевик переходит на другую сторону ».

  Черчилль мимолетно улыбнулся, успокоив Бракена, который боялся, что находится на грани глубокой депрессии. «Я сделал это однажды, - сказал он.

  «Но это немного другое. Коммунисты на стороне фашистов. Это нелепо ».

  «История изобилует странными товарищами по постели».

  «Не странно, но гротескно. Если победит Франко, ожидается, что он объединит свою судьбу с Гитлером. Вы, кажется, предполагаете, что Сталин из всех людей присоединится к нему. Нелепая идея, если вы не против, чтобы я так сказал, Уинстон.

  - Я совершенно не против, мой дорогой Брендан, потому что вы даете волю предположениям. Я просто сказал, что Сталин будет наблюдать, куда дуют ветры войны в Испании. Если Франко победит - а я почти не сомневаюсь, что он победит, - тогда Гитлер будет намного сильнее. Еще один предполагаемый союзник фашистов вместо врага большевиков в Западной Европе. Другая Италия - хотя, если у вас есть союзники, такие как Муссолини, вам не нужны враги ».

  Брэкен сказал: «Я сдержал свое предположение и до сих пор не понимаю. Похоже, вы не противоречите утверждению, что Сталин встанет на сторону Гитлера и Франко ».

  - Ах, значит, ты недостаточно усердно сдерживал себя. О таком нечестивом триумвирате не может быть и речи, потому что Франко, еще одна коварная птица, не будет активно выступать на стороне Гитлера, он тоже сядет на забор из колючей проволоки. Вы знаете, что бы я сделал на месте Чемберлена?

  Брэкен покачал головой. Он решил, что это был торжественный вечер для непредсказуемости.

  «Я бы пообещал Франко, что отдам ему Гибралтар, если он останется нейтральным. Кто знает, может быть, однажды я смогу дать это обещание… Черчилль сел напротив Бракена и отхлебнул виски с содовой. Но я отвлекся. Я говорю о том, что Сталин подождет, пока фашисты не разгромят красных в Испании, а затем он соединится со своей судьбой с Гитлером. Видишь ли, Брендан, это действительно единственный вариант, доступный старому Джо. Сталин, размышлял Брэкен, был на пять лет моложе Черчилля. «Он знает, что однажды Гитлер обернется против него, и ему придется отложить этот неизбежный момент, пока матушка Россия не опоясывает свои чресла, чтобы встретить такое нападение».