Код каббалы

Ее светлые кудри были убраны, так она обычно причесывалась для работы, но, поднявшись по ступенькам, Эшвин заметил, что глаза у нее покрасневшие.

— Что случилось? — спросил он, обнимая ее.

Она тоже обвила его руками и зарылась лицом в его пиджак.

— Я не знаю, что со мной не так, — сказала она, подавив рыдание.

— Так что стряслось?

— Она отправила меня домой, — сказала она ему в плечо.

— Кто?

— Камилла, старшая сестра.

— Почему?

— Просто отправила.

— Ну ладно. Выкладывай. — Он мягко ее встряхнул.

— Я не могу этого объяснить, — сказала Элиз сквозь слезы.

Эшвин знал ее достаточно хорошо, чтобы понять — ничего вразумительного он от нее не добьется, пока она не успокоится.

— Ладно. Давай я налью тебе чаю.

Он повел ее в кухню, поставил чайник и протянул ей салфетку. Вместо протянутой салфетки она взяла всю пачку и слабо ему улыбнулась.

— Как прошел твой день? — спросила она, перед тем как высморкаться.

Он засмеялся:

— День был долгим. И тебе придется как следует постараться, чтобы отвлечь меня от него.

Он налил чаю им обоим и повел ее в гостиную. Они вместе сели на диван, и Элиз пила чай, постепенно приходя в себя.

— Меня отправили домой, потому что я была расстроена, — сказала Элиз, отводя глаза от Эшвина.

— Ну, ты в последнее время и вправду не в настроении, — осторожно подтвердил Эшвин. — И чересчур чувствительна. Катрина, одна из моих бывших коллег, пережила в свое время подобное. Пару недель спустя оказалось, что она беременна. Ты не думаешь... ну, ты поняла. — Он умолк, вопросительно пожав плечами.

Элиз засмеялась, но без особой веселости:

— Не волнуйся, Эш, проблема не в этом.

— Ну ладно, а в чем же тогда?

— Я не уверена, что смогу объяснить. — Элиз сжала чашку в ладонях. — Я не то чтобы не в настроении, это как будто... — Элиз взглянула на него широко раскрытыми голубыми глазами, в которых застыло трогательно-ранимое выражение. — Ты сочтешь это бессмыслицей.

— Продолжай. — Не понятно почему Эшвин вдруг напрягся из-за переменившегося тона их беседы.

— Мои настроения меняют другие люди. Как будто я впитываю их эмоциональные колебания или что-то в этом духе, — сказала Элиз. — В больнице столько горя. Я чувствую его повсюду. Оно так ощутимо, что я почти могу его потрогать — боль, отчаяние, страх забивают все прочие эмоции. А сегодня вечером я отнесла кое-какие медикаменты и разговаривала с Дженис в отделении скорой помощи, когда спасатели провезли кого-то в операционную. Его даже не успели переложить с носилок. Кажется, попал в аварию. Повсюду кровь. Это было ужасно.

— Но ты это видела и раньше. Почему это так взволновало тебя теперь?

— Дело не в боязни крови. — Она подалась к нему, и лоб ее прорезали морщины, пока она подбирала нужные слова. — Я стояла в паре метров от стола, чтобы не мешать им работать. Я хорошо его рассмотрела, когда с него срезали одежду. Внезапно вокруг его тела появился свет. Какое-то слабое синеватое свечение. Оно исчезло, когда я посмотрела прямо на него, но если я смотрела чуть в сторону, оно возвращалось. Аура, или как там ее назвать, стала меркнуть. Она стала молочно-голубой, как дымка, потом замерцала крошечными искрами. Они сверкали серебром и исчезали одна задругой. Я не знаю, сколько это продолжалось, несколько минут, не больше. Они вызвали врача, но та пришла слишком поздно. Свечение померкло, а бледный туман поднялся над его телом и... мне кажется, рассеялся. Пару секунд спустя спасатели прекратили реанимацию.

— Что ты хочешь сказать? Что ты видела его дух или что? — Страх снова скрутил внутренности Эшвина в тугой узел, отчего его вопрос прозвучал грубовато и с недоверием.

— Эш, тот человек умер, и я это видела. Я видела, как его душа покинула тело.

— И ты кому-то об этом рассказала?

— Нет, конечно нет. Но мне стало не по себе. Этот человек был молод, и я видела, что он совсем не успел пожить. А я ничем не могла помочь. Я заплакала и не могла остановиться, даже зная, что старшая сестра не спускает с меня глаз. Часть его горя перешла ко мне, как мне кажется, потому я и не могла успокоиться. Тогда меня отправили домой, а теперь я не хочу туда возвращаться. Никогда.

— Тсс! Хватит! Ты просто устала. Завтра тебе будет лучше. Он гладил ее по голове и думал, стоит ли рассказать ей о своем видении. Нет, это не лучшая идея; ее сейчас нужно убаюкать и успокоить, а не рассказывать о надуманных детских страхах.

К тому же происходило что-то странное, и, пока не станет ясно, что это такое, Эшвин не хотел придавать неизвестному явлению силу, признавая его существование.

ДЖЕЙМС

Ветер был такой сильный, что дождь косыми струями хлестал Джеймса, с головой спрятавшегося в свое поношенное пальто. Он предпочел бы провести вечер в каком-нибудь уютном пабе, но в поисках работы вынужден был покинуть свою скромную квартирку.

На метро он добрался до Ковент-Гарден, вышел на темную ветреную улицу и пошел в «Лаундж», по направлению к Темзе. Если бы он прислушался, то расслышал бы печальный плеск реки неподалеку.