Код каббалы

Он не обратил внимания на сказанное и спрятал лицо в ладонях. Что это с ним? Он чувствовал себя отвратительно. Ему было не вдохнуть, словно воздух сгустился, и из груди рвался мучительный кашель.

— С вами все в порядке? — Голос был женский, теперь более сочувствующий.

— Отвали, — пробормотал Джеймс в ладони.

— «Отвали»? Ты сел за мой столик и говоришь мне «отвали»? Ты кем себя считаешь, твою мать?

В чем-то она была права... кто бы она ни была. Он поглядел сквозь пальцы и увидел темные волосы и маленькие белые руки. Лицо женщины оставалось в тени.

— Простите, — сказал Джеймс, выпрямляясь. — Я не хотел вам хамить, просто я не очень-то хорошо себя чувствую. Я вас оставлю в покое буквально через минуту.

— Ну, тогда хотя бы сделайте мне одолжение и скажите, кто вы. — Она подалась к нему и милостиво улыбнулась — лицо ее было одним из прекраснейших лиц, которые он когда-либо видел. На бледной коже темные, изогнутые, как вороново крыло, брови взлетали над поразительно зелеными глазами. У нее были полные алые губы, которые на миг открыли идеально ровные белые зубы — после чего сомкнулись в ожидании.

Джеймсу и раньше встречались красивые женщины, с несколькими он даже умудрился переспать, но эта, он знал, была вне его досягаемости.

— Еще раз простите, что потревожил вас. — Джеймс поднялся, но она прикоснулась к его руке. Прикосновение было легким, но неодолимым. Он скользнул назад в кресло.

— Сначала мужлан, потом джентльмен. Кто же ты? На этот вопрос он тщетно искал ответ всю свою сознательную жизнь, поэтому для ответа он выбрал ее первый вопрос.

— Меня зовут Джеймс. Джеймс Майлс Стиплтон. — И зачем он ей это сказал? Он ненавидел свое второе имя.

— Да. Ты и похож на Джеймса. Тебе уже лучше?

— Полагаю, да. Говорят, красота благотворна и исцеляет, — сказал он, наконец-то собравшись с мыслями.

Она засмеялась.

— Уже льстим, Джеймс Майлс Стиплтон? Можешь пока звать меня Лили.

— Пока?

— Может, я представлюсь и полным именем, когда мы получше друг друга узнаем.

— Ты актриса? — Дурацкий вопрос. Конечно да. Иначе зачем бы она была здесь?

— Порой меня уличали в подобном. — Лили улыбнулась, и Джеймс снова разглядел безупречные зубы. Он глаз не мог отвести от ее рта.

— Ну, в нашей профессии это комплимент.

— Да, полагаю, что это так. — Она отхлебнула красное вино из своего бокала, и Джеймс попытался не пялиться на нее слишком откровенно.

— Ты работаешь сейчас? — спросил Джеймс.

— О, у меня всегда есть что-нибудь под рукой. А ты? Он не смог заставить себя соврать ей. Только не этой девушке.

— Нет, я как раз без гроша в кармане.

— Это плохо. Мне кажется, ты тот еще... оригинал. Ты знаешь Энтони? Энтони Кингстона? Он как раз сейчас набирает актеров. Я видела сценарий.

— Нет, мы не знакомы. — Джеймс попытался сохранить невозмутимость; ни к чему сейчас выглядеть отчаявшимся.

— Прекрасно. Давай я тебя представлю.

Лили вывела его из ниши. Она была ростом ему по плечо, и ее ручка тонула в его руке, маленькая и хрупкая, но ее самообладанию можно было позавидовать. На ней было простое черное платье, перехваченное в талии витым серебристым ремешком. Подол платья развевался, пока она вела его через танцпол к Кингстону с его прихлебателями. Ошарашенный Джеймс шел за ней, стараясь не сутулиться.

Что в этой женщине было столь притягательным? Она, конечно, была красива и элегантна, но этого было мало, чтобы так его впечатлить. Что бы это ни было, он никогда и никого так не хотел и никогда не чувствовал себя таким неспособным противостоять этому желанию.

— Энтони, дорогой.

— О, привет, Лили. Я не видел, как ты пришла. Как ты, моя дорогая?

Кингстон поцеловал ее в обе щеки, по-европейски. Это был невысокий, изнеженный на вид человек с жидкими, расчесанными вдоль лба назад волосами, как на изображениях Цезаря. Джеймсу опять стало нехорошо. Гомосексуальным мужчинам он всегда был не по душе.

— Прекрасно, спасибо, — ответила Лили. — Я хотела представить тебе своего спутника. Его зовут Джеймс Майлс Стиплтон.

Джеймс вздрогнул при упоминании своего второго имени, скрыл это, слегка улыбнувшись, и подавил в себе желание поклониться.

— Джеймсу нужен ангажемент, — сказала Лили. — А ты ведь сейчас подбираешь актеров?

— Искал, — ответил Кингстон, — но все отменяется, потому что мы не получили той дотации, на которую рассчитывали. Мне жаль.

— Ну и ладно. — Улыбка осветила лицо Лили. — Я слышала, что Тейлор продюссирует новый фильм в Манчестере. Может, нам отправить Джеймса на пробы? Как ты думаешь?

Кингстон удивленно на нее глянул:

— Ну, полагаю, да. Если ты считаешь, что стоит.

— Считаю, — сказала Лили. — Мне пора идти, но спасибо тебе, ты так мил. Поручаю Джеймса твоим заботам.

Она тоже расцеловала Кингстона в обе щеки и повернулась к Джеймсу. У того внутри что-то оборвалось от ее улыбки, и он понял, что обречен.

— Была рада знакомству, — сказала она, пожимая ему руку. — И удачных проб. Энтони даст тебе адрес. Пока.

Он смотрел, как она легко выпорхнула из комнаты, не в силах постичь внезапные перемены в своей судьбе.