Код красный

– Боже, Джекс… – Люк тяжело вздохнул. – Она вышла замуж за классного, подходящего ей парня и уже давно мне не нужна. Мы так и будем говорить о том, что пройдено и забыто? – Он снова пригнулся ниже к её уху и зарылся носом во «фруктовые» волосы.

– Можем вообще ни о чём не говорить, – пробурчала она и замолчала.

Но не отшатнулась и не отодвинулась.

Рядом в паре с тем самым братом Айды проплыла Тесса. Её многозначительный, понимающий взгляд проскользил по их сцепленным телам, а на губах появилась улыбка.

Припев закончился, гитарное соло тоже, начался второй куплет. «Детка, постарайся снова поверить в мою любовь…»

Люк глубоко втянул носом сладкий аромат, заполнил им лёгкие до отказа. Бордовая юбка продолжала качаться в такт, на каждом шагу задевая его бёдра. Кровь в венах уже раскалилась до температуры лавы. К этому легко привыкнуть. Если сегодня кто-то еще попробует позвать её танцевать, придётся затолкать ему в глотку бабочку до самого кадыка.

Может, не так уж ей и нужен гипотетический положительный экономист? Сраный рокер тоже может быть ничего… Хоть и потасканный. Со шлейфом брошенных девушек. Ни разу не пытавшийся попробовать что-то серьезное. Отличное сочетание качеств. Неудивительно, что она так и смотрит на него, как на соседского придурка – он и сам так смотрел бы на её месте. Но даже репутацию отбитого куска дерьма можно как-то замазать, ведь и убийцам дают амнистию.

А он даже не убийца. Всего-то мудак.

«Если бы мы с самого начала прошли весь путь, – начался очередной припев. – Я попытался бы изменить то, что убило нашу любовь…»

Люк машинально начал тихо подпевать в рыжие волосы и так же машинально пробежал пальцами по узкой спине вдоль позвоночника. Опомнился, только когда ощутил под подушечками лёгкую дрожь. Джекс едва слышно вздохнула.

– Как же красиво, – её тихий выдох опалил кожу шеи.

О да. Но вряд ли они сейчас об одном и том же.

– Поэтому Клаус Майне и стал мировой звездой. – Люк всё-таки выпрямился.

– Я не о нём.

В груди что-то рвано трепыхнулось. Он всмотрелся в карие глаза. В чём подвох?

– Брось, это даже не мой диапазон. – Мотнул головой, смахивая чёлку с лица. – Я не вывожу его верхние ноты.

– Тебе и не нужно, ты умеешь вывозить нижние. – Она снова усердно разгладила невидимую складку рубашки. – Никогда не понимала, как у людей получается так сочинять и петь. Это же что-то невозможное.

Ладно. Стоит признать, такие слова чешут эго получше брошенного на сцену женского белья. Люк коротко хмыкнул.

– Немного врождённой искры и очень много работы.

– Помню, как тебя выгнали из детского хора. – Джекс открыто заглянула ему в лицо. – За что?

– Я сам ушел.

– Почему? – Она выгнула бровь.

Девчонки не задумываются о таких элементарных вещах.

– Когда сломался голос, это звучало так, будто маньяк забрался в детский сад, – Люк ухмыльнулся. – Теперь мы поговорим о моём пубертате?

– А ты хочешь поговорить о своём пубертате? – Джекс скорчила ехидную гримасу.

Язва. Он запрокинул голову и хохотнул.

– Отстойное было время, это всё, что я скажу. – Улыбка осталась на лице. – Как нога? Может, взять на ручки?

– Ногу?

Язва версия два-ноль.

– И ногу, и остальные комплектующие.

Джекс скептически поморщилась.

– Гостям, конечно, понравится зрелище, но до стола я дойду сама.

Бесконечная песня всё-таки пошла к финалу. А веселье сразу улетучилось.

– Что, всё-таки болит? – Люк перестал улыбаться.

– Немного саднит.

Чувство вины затопило грудную клетку.

– Прости. Не нужно было тебя вытаскивать. – Он закусил щёку и нахмурился.

Идиот. Ведь знал же, что не нужно. Но сраный внутренний собственник не дал постоять в стороне… Однако Джекс вдруг скользнула рукой по рубашке вверх, коснулась шеи и спрятанного в волосах шрама на затылке.

– Эй, ты чего? – Она нахмурилась. – Это же праздник. На нём нужно было хоть раз потанцевать. Тем более в паре с тобой не так неловко, если бы нога подвернулась.

Это дерьмовое оправдание. Однако от её пальцев по шраму пошли будоражащие волны мурашек и вытеснили мерзкое чувство, вызванное собственным идиотизмом. Но приятный момент вдруг резко оборвался. За дверями зала послышался гул, перекрывающий музыку, они распахнулись, и все танцующие замерли. Джекс уронила руки и тоже обернулась. В зале появились два официанта, толкающие перед собой тележку с огромным тортом, и толпа радостно загудела. «Всё еще люблю тебя» оборвалась и забылась.

Значит, настал тот самый момент, после которого молодожены исчезнут, чтобы заняться исключительно друг другом. И после их отъезда им тоже можно будет наконец-то свалить домой.

Люк заложил руки за спину и отступил на полшага. Подавил маниакальное желание подхватить девчонку в бордовом платье, забросить на плечо и всё-таки отнести к столу на себе. Она его убьёт. Просто убьёт. Обрушит все свои острые углы: кулаки, локти, колени и под конец растопчет каблуками.

Лучше не нарываться.