Код красный

Люк поморщился. Зачем он вообще об этом заговорил? Однако теперь уже поздно затыкаться. Ночь и тишина имеют свойство пробивать на глупые разговоры.

– Айда старше на семь лет и ни разу об этом не забыла. – Он ухмыльнулся одним уголком губ.

– Оу… – тихо выдохнула Джекс.

Дерьмо!

– Да и хорошо, что не забыла. Меня быстро отпустило, теперь мы друзья. – Люк отмахнулся. – А если бы у неё не хватило ума держать дистанцию, чёрт знает, как бы всё закончилось. Скорее всего, меня бы размазало.

Он разжал кулак с уже помятой сигаретой и бросил её поверх тёмного экрана телефона. Несколько крошек табака осталось на затасканном бинте, пересекающем ладонь. В кухне стало тихо. Чёрт. Нахрена было вообще поднимать эту тему? На словах она дерьмовее, чем есть на самом деле. Что Печенька должна подумать?

Люк сдвинул брови и принялся сосредоточенно вытягивать табачные крошки из бинта. Возможно, если занять руки, густая тишина перестанет так оплетать тело…

– Как рука? – ворвался в мысли тихий голос.

Люк вскинул голову, пальцы замерли. Джекс пристально смотрела на его перевязанную ладонь. Ладно, смена темы засчитана.

– Сносно. – Он сдул с пальцев крошки и тряхнул рукой.

– Покажи.

Она вскинула взгляд. Серьезный, сосредоточенный, безапелляционный. С таким даже спорить нельзя… в принципе, как и всегда. Люк секунду помедлил. Но всё-таки вытянул руку, и её тут же перехватили тонкие пальцы. Джекс подалась вперед и всмотрелась в ладонь. Рыжий локон пощекотал запястье. Люк незаметно вздрогнул.

– Нужно перебинтовать. – Она быстро отстранилась.

Но не отпустила. Так и продолжила крепко держать на весу его слишком широкую для её ручки клешню. Люк ухмыльнулся. Такая забавная…

– Не нужно, доктор Печенька…

– Я серьёзно, бинт выглядит так, будто ты его из задницы достал, – перебила Джекс и сузила глаза. – Там уже своя фауна завелась. – Она без спроса принялась развязывать узел.

Тот поддался, но с трудом. Пальцы забегали вокруг ладони, осторожно разматывая бинт. Люк незаметно для себя задержал дыхание. Виток, еще один, и грязная тряпка упала на пол. Перед глазами предстал ювелирно-ровный порез. Красивый… А Джекс зависла над рукой и осторожно коснулась подсохшего края подушечками пальцев. Легко и невесомо.

Люк медленно, тихо выдохнул.

– Вроде неплохо, да? – из груди вырвался нервный смешок. – Можно больше вообще не перевязывать.

– А если края откроются? – Печенька хмуро посмотрела ему в лицо.

У нее странный способ проявлять заботу. Даже здесь брови остаются сведенными, а взгляд колючим.

– Да и хрен с ними, пусть открываются. – Люк вырвал руку из, но тут же перехватил тонкое веснушчатое запястье.

Джекс замерла. Явно хотела начать спорить, но застыла и затихла. Так-то лучше. Пусть уже выключит доктора. Люк развернул её маленькую руку ладонью вверх и скользнул к прохладным пальцам. Бархатным и аккуратным по сравнению с его собственными. Почти бессознательно потёр тонкую кожу. Как заколдованный.

– У тебя мягкие руки, – в создавшейся тишине собственный голос прозвучал как-то особенно низко. – Учиться играть будет больно.

Подушечки будто прострелили мелкие, едва уловимые импульсы. Джекс издала тихий смешок.

– Прямо-таки больно? – Она отобрала руку. – Может, неприятно или противно?

Оцепенение спало. Люк глубоко вдохнул и поморщился.

– Нет, больно. Этого не избежать, гитарные струны тонкие. На первом уроке тебя хватит минут на пятнадцать, не больше… – Он резко зачесал назад чёлку, и порез на ладони неприятно «шевельнулся». Чёрт. – Точно не хочешь освоить бас? На нём струны толще…

– Не хочу. – Печенька мотнула головой.

– Упрямая.

– Ага.

Люк стукнулся затылком об откос и закатил глаза. Ну она хотя бы не отрицает своё ослиное упрямство. Он сунул руку в карман и вытащил очередную сигарету из пачки. Под пристальным, пронизывающим взглядом потянулся к форточке и открыл её шире. Осталось найти зажигалку и…

– Ты круто пел сегодня. – Джекс скопировала его позу, запрокинув голову и подперев затылком противоположный откос.

Ну и как это понимать? Люк принялся в потёмках нашаривать зажигалку на подоконнике.

– Студийная запись и должна быть крутой, чтобы её хотели купить…

– Я не об этом. – Печенька резко отмахнулась. – Я помню эту песню, но раньше как-то не обращала внимания. А сегодня мне очень понравилось. Так сильно, на разрыв… Очень круто.

Он замер. Пальцы наткнулись на что-то, похожее на зажигалку, но Люк на мгновение застыл. То есть… она его хвалит? Прямо вот так? Открыто? Он обалдело моргнул и подобрал зажигалку.

– Я рад. – Зажал сигарету губами.

Но Джекс отвернулась к стеклу.

– Ну да, конечно, я в курсе, что тебе это говорили миллион раз, – голос стал тише и безразличнее. – Просто хотела поделиться впечатлениями…

Чёрт! Ну почему с ней так сложно? Люк тяжело вздохнул.

– Я правда рад, что тебе понравилось, не нужно искать подвох во всём, что я говорю или делаю. – Он высек огонь и прикурил. – Просто твоё восхищение для меня всё еще непривычно.

Дым завился в тонкую, кучерявую струйку и поплыл в форточку. Джекс обалдело вскинула брови.

– Мне не может нравиться тяжёлая музыка?

Да если бы.