Код креативности. Как искусственный интеллект учится писать, рисовать и думать

Здесь я должен открыть карты и признаться, что я написал не весь текст этой книги. Я поддался искушению использовать современную версию Чудесного автоматического грамматизатора Роальда Даля. В книге есть фрагмент из 350 слов, написанный алгоритмом, который специализируется на коротких сочинениях с использованием ключевых слов, которые в него вводишь. Удалось ли ему пройти литературный тест Тьюринга? Заметили ли вы эту подмену?[125]

Разумеется, одна из опасных сторон применения любого алгоритма для написания статей на основе уже существующих текстов связана с плагиатом. Этот алгоритм мог подвести меня под монастырь. Мне удалось найти в Сети опубликованную на другом сайте статью, некоторые элементы которой подозрительно похожи на те абзацы, которые предложила мне программа. Надо думать, когда автор этой статьи привлечет меня к суду за плагиат, я точно узнаю, что текст, созданный искусственным интеллектом, не так полезен, как принято думать.

Несмотря на все свое разнообразие и новаторство, алгоритмическое сочинительство в том виде, в каком оно существует сейчас, не представляет опасности для писателей. Чудесный автоматический грамматизатор так и остается всего лишь плодом человеческой фантазии. Даже логические истории, которые рассказывают друг другу математики, по-прежнему способен сочинять только человеческий разум. Существует такое множество историй, что выбрать из них достойные изложения все так же трудно. Только человек способен понять, почему разум другого человека захочет отправиться с ним в то творческое путешествие, которое он предлагает. Компьютеры, несомненно, будут помогать нам в этих путешествиях, но они будут играть роль телескопов и пишущих машинок, а не сочинителей.

16 Зачем мы творим: встреча разумов

Творчество – квинтэссенция того, что не

механично. И тем не менее каждый отдельный

акт творчества механичен и может быть

объяснен так же, как, например, икота[126].

Дуглас Хофштадтер

Компьютеры – это новое мощное средство расширения возможностей человеческого кода. Мы открыли в игре го новые ходы, которые расширили наши стратегии игры. Джазмены услышали те элементы своего звукового мира, о присутствии которых в своем репертуаре они и не подозревали. Нам стали доступны математические теоремы, в которых не мог разобраться человеческий разум. Состязательные алгоритмы создают произведения искусства, соперничающие с творениями, которые демонстрируются на международных выставках. И тем не менее мое исследование не выявило ничего такого, что представляло бы угрозу для самого существования человеческого творчества. По меньшей мере пока что.

В своем путешествии я постоянно испытывал неуверенность. С одной стороны, я был абсолютно убежден в том, что алгоритмы никогда не смогут даже приблизиться к тому, что делают люди, когда они рисуют, музицируют или пишут. И все же я постоянно возвращался к осознанию того, что все решения, которые принимает автор художественного произведения, в той или иной степени обусловлены алгоритмической реакцией организма на окружающий его мир. Насколько легко будет машине выработать реакцию столь же богатую и сложную, как реакция, которую вырабатывает человеческий код? Человеческий код развивался на протяжении миллионов лет. Спрашивается, насколько можно ускорить такое развитие?

На мой взгляд, новые идеи в области машинного обучения ставят под вопрос традиционные доказательства того, что машины никогда не будут способны к творчеству. Машинное обучение не требует, чтобы программист понимал, как именно Бах сочинял свои хоралы: алгоритм может взять данные и узнать об этом самостоятельно. При этом такое обучение дает и новое понимание творческого процесса у человека. Существует мнение, что такое творчество способно создавать лишь повторения одного и того же. Как может алгоритм выйти за пределы тех данных, на которых он обучается? Но даже если это так, мы находим в таком творчестве возможности открытия ранее не исследованных областей вселенной художника. Джазовый музыкант узнает в произведении алгоритма часть своего звукового мира – и все же открывает в нем новые способы комбинирования своих риффов.