Код креативности. Как искусственный интеллект учится писать, рисовать и думать

Интересно взглянуть на корни нашей одержимости творчеством. На самом деле толкование слова «творчество» как «создание чего-то нового, имеющего ценность» характерно для капитализма XX века[128]. Оно происходит из мотивационных книг, которые писал в 1940-х годах рекламист Алекс Осборн. Его книги – например «Ваша творческая сила» (Your Creative Power) или «Мозговой штурм» (Brainstorming) – были направлены на реализацию творческого потенциала отдельных людей и организаций. Но до появления этого довольно меркантильного стремления к ценной новизне творческая деятельность считалась средством выражения попыток человека разобраться в своем существовании в нашем мире.

Мы можем продолжать автоматическое существование, не предпринимая никаких действий в этом мире, или же решить вырваться из этих рамок, чтобы понять свое место в нем. Как говорит в эссе «К теории творчества» (Towards a Theory of Creativity) психолог Карл Роджерс, это «…я имею в виду… стремление к развитию, расширению, совершенствованию, зрелости, тенденцию к выражению и проявлению всех способностей организма и личности…»[129]. Творчество – тот способ, которым человек подтверждает, что он – не машина. Хотя нынешний искусственный интеллект еще далеко не способен на творчество, сравнимое с человеческим, он играет свою роль в развитии нашего творчества. Как ни странно, в конце концов он, может быть, даже поможет человеку вести себя менее механистически, даст нам ту творческую искру, которой так часто недостает в повседневной жизни.

Я думаю, что в конечном счете все сводится к слову «личность» из анализа Роджерса. На мой взгляд, человеческое творчество неразрывно связано с сознанием. Не думаю, что без концепции сознания можно понять, почему мы способны к творчеству. Хотя установить, так ли это, невозможно, я подозреваю, что они возникли у нашего вида одновременно. С осознанием нашего внутреннего мира появилось и стремление познать себя и поделиться этим знанием с другими, не имеющими прямого доступа к личности организма, испытывающего творческий порыв. Бразильский писатель Пауло Коэльо считает, что это стремление – часть того, что означает быть человеком: «Писать – значит делиться. Желание делиться – мыслями, идеями, мнениями – это часть человеческого состояния». А вот Джексон Поллок: «Живопись есть открытие самого себя. Любой хороший художник пишет то, что есть он сам». Одна из проблем сознания состоит в том, что я не могу почувствовать, что значит быть вами. Похожа ли ваша боль на мою? Совпадает ли то упоение, которое вы ощущаете в момент величайшей радости, с тем, что чувствую я? На эти вопросы наука не сможет ответить никогда. Рассказ или картина могут дать представление о нашем эмоциональном состоянии лучше, чем любая фМРТ. Возможно, именно произведения изобразительного искусства, музыки и литературы, которые мы создаем, лучше всего исследовать, чтобы узнать, что означает быть человеком, наделенным сознанием и эмоциями.

«Величайшее благодеяние, за которое мы должны быть признательны художнику, будь то живописец, поэт или романист, – это распространение наших симпатий… Искусство ближе всего к жизни; это способ усиления переживания и распространения наших контактов с такими же людьми за пределы нашей личной участи», – утверждала писательница Джордж Элиот[130].

Также чрезвычайно важна политическая роль искусства в организации связей индивидуума с коллективом. Искусство часто бывает связано с желанием изменить текущее положение вещей: освободить человечество от подчинения существующим правилам, создать лучший – или, может быть, всего лишь другой – мир для рода человеческого. Именно такие побуждения, несомненно, двигали Джорджем Оруэллом: «Когда я сажусь писать книгу, я не говорю себе: “Сейчас я создам произведение искусства”. Я пишу ее потому, что хочу разоблачить какую-то ложь, привлечь внимание к какому-то факту, и прежде всего меня заботит, чтобы меня услышали». Зэди Смит считает, что у ее сочинительства есть политическая мотивация: «Литература – мой способ выразить – и тем самым отбросить – все наши многочисленные и разнообразные заблуждения».

Почему люди становятся аудиторией таких творческих работ? Возможно, это позволяет им также принять участие в акте творчества. Восприятие многих произведений искусства, которые намеренно оставляют простор для интерпретации зрителя, читателя или слушателя, часто требует творческого подхода. Неоднозначность – важная часть художественного произведения, потому что именно она позволяет аудитории творить.

Кое-кто утверждает, что и вся наша жизнь – акт творчества. Шекспир одним из первых выразил эту мысль в знаменитом монологе из «Как вам это понравится»:

Весь мир – театр.
В нем женщины, мужчины – все актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль[131].