Код креативности. Как искусственный интеллект учится писать, рисовать и думать

Результат получился на удивление интересным. Неес расположил 266 таких рисунков в таблице размером 19 ×14. В такой конфигурации они напоминали какие-нибудь проекты, которые мог бы набросать в своих блокнотах Ле Корбюзье.

Неес мог бы выполнить все это и вручную, но та мощность и легкость, с которой компьютер генерировал все новые итерации при нажатии клавиши, позволили ему экспериментировать с разными правилами и проверять, как они действуют, в ускоренном временном масштабе. Его работа показала, что компьютер вполне может быть добавлен в инструментарий художника.

То, что Неес вводил в программу случайные элементы, означало, что она могла создавать изображения, которых он не контролировал и не мог предвидеть. Это не значит, что компьютер занимался творческой работой. Творчество основано не на случайном поведении, а на сознательных и подсознательных решениях. Однако введенные им ограничения в сочетании с элементами случайности привели к созданию чего-то, вполне достойного разглядывания.

Можно сказать, что любое произведение, в котором не запрограммировано никакой случайности, то есть абсолютно детерминистическое, не может не оставаться, по сути дела, творением программиста, как бы ни удивил его результат работы. Но справедливо ли это? В конце концов, в некотором смысле все действия человека можно считать предопределенными. Вопрос о том, действительно ли человек обладает свободой воли, которую, как мы считаем, имеем все мы, остается чрезвычайно трудным.

Атомы нашего тела подчиняются законам физики. Их положение и движение в данный момент времени определяют их состояние в будущем в строгом соответствии с законами природы. Это движение может быть хаотическим и непредсказуемым, но классическая физика утверждает, что оно предопределено настоящим. Если у атомов нет выбора относительно их будущего поведения, то такого выбора нет и у нас, состоящих из атомов. Наши действия предопределены кодом, который управляет Вселенной. А если наши действия предопределены, можно ли считать нашу творческую деятельность нашей в большей мере, чем творческую деятельность компьютера – принадлежащую, как утверждают некоторые, не компьютеру, а программисту?

Возможно, наша единственная надежда на признание за нами авторства наших действий связана с квантовым миром. Современная физика утверждает, что действительно случайные вещи происходят только на квантовом уровне. Только на уровне субатомных частиц существует некий элемент выбора касательно дальнейшего развития Вселенной. Будущее состояние электрона случайно; оно зависит от того, как произойдет редукция волновой функции, управляющей его поведением. Невозможно узнать заранее, где окажется электрон, когда мы на него посмотрим в следующий раз. Может ли творчество человека, которое, по-видимому, предполагает выбор, действительно быть основано на свободной воле субатомного мира? Значит ли это, что для создания поистине творческого кода необходимо, чтобы код работал в квантовом компьютере?

Фракталы – код природы

Неес считал, что созданные им замкнутые линии – лишь начало могущества компьютеров в создании произведений изобразительного искусства. В последующие десятилетия компьютеры дали программистам экспериментировать, выявляя в самых простых уравнениях поразительную визуальную сложность. Открытие визуального мира фракталов, фигур бесконечной сложности, было бы немыслимо без возможностей компьютеров. При укрупнении масштаба фрактала он вовсе не становится проще, а сохраняет ту же сложность. Эти фигуры в некотором смысле безмасштабны, потому что по одному участку такой фигуры невозможно определить, с каким увеличением она изображена.

Самый прославленный из таких фракталов носит имя математика, который заронил искру, приведшую к взрывному распространению компьютерных изображений, – это множество Мандельброта. Всякому, кто ходил по танцевальным клубам в 1980-х годах, знакома эта фигура, которую проецировали на стены, пока диск-жокеи крутили свою психоделическую музыку. Бесконечное укрупнение масштаба изображения создавало иллюзию падения в некий нереальный мир, и падение это никогда не достигало дна. Эти фигуры не могли быть открыты без использования компьютеров. Но искусство ли это?

Керри Митчелл попытался провести различие между фрактальным искусством и произведениями машин в «Манифесте фрактального искусства», опубликованном в 1999 году. Искусство, утверждал он, заключается в программировании, в выборе алгоритма, а не в его исполнении: