Код крови

- Ты все уже забыла, - укоризненно сказал Линар. – Тебе вредно столько целоваться. Влюбленная женщина потеряна для политики. А это значит, что я буду целовать тебя непрерывно. Тс-с-с… Не здесь. Имейте чуточку терпения, грата.

Он улыбнулся и проворно вскочил:

- Одеваться! Быстро! – крикнул принц приоткрывшему дверь чрезмерно любопытному пажу. – Мы позавтракаем над пустыней, нинита.

Готе было немножко стыдно, что выйдя к завтраку, родня не застанет хозяев. Но, в конце концов, гостей примет сьор Атль, да и Лала уже взрослая. Вполне может побыть хозяйкой за столом.

Они же с мужем встречали рассвет в гондоле, которая словно парила в воздухе. Вокруг было розовое марево облаков, прошитое золотыми нитями солнечных лучей. Внизу, как огромная спящая кошка, лежала серая, с подпалинами пустыня. Но она уже сладко потягивалась всеми своими барханами, которые были похожи на слипшиеся шерстинки. Еще немного, и их взъерошит ветер.

Гота смущалась: муж кормил ее с рук, не давая коснуться ни сочных фруктов, ни даже кусочка хлеба. Пилот стоял с каменной спиной, а больше в гондоле никого не было.

«Я не маленькая», - хотелось сказать северной принцессе. Только Линар звал ее так: нинита. Моя девочка. Ха! Девочка со сжатыми в нитку губами и упрямо выдвинутым подбородком, которая взвалила на себя бремя государственных дел. Одно только восстановление Чихуана чего стоит! И Линар понял это. Увез ее подальше от проблем, от толпы шумных гостей, от войны, которая вот-вот начнется.

Время воевать, и время любить. Время посылать людей на смерть, и даже своих детей, и время рожать их, этих детей. И во имя продолжения жизни без оглядки любить, топя слезы, боль и горе в сладких поцелуях.

Пока они летели, солнце встало. Пустыня окрасилась в привычные тона, и Гота не поверила своим глазам, когда унылый грязно-желтый цвет барханов сменился вдруг ослепительно белым. А по огромным кускам сахара словно растекалось малиновое варенье.

- Какая красота! – ахнула Гота.

- Розовые озера, - Линар поцеловал ее в висок и обнял за плечи. – Снижаемся.

Она с опаской ступила на белоснежный песок. Готе показалось, что все это мираж, и на самом деле вся эта сказочная красота лишь обман зрения и плод ее воображения, затуманенного поцелуями Линара. Потом она поняла, что это не песок. Соль. Гота даже тронула ее пальцем, присев на корточки, а палец лизнула.

- Не делай так, - тихо сказа Линар. – Иначе пилот увидит то, что не должен видеть. Я наброшусь на тебя прямо сейчас. А ты еще не видела розовых птиц. И не купалась в озере. Я хочу, чтобы ты выпила этот день по капле, а не залпом, иначе не почувствуешь вкуса. Наслаждаться любовью надо медленно. Это нектар, а не пойло из дешевого трактира.

Пилот, он же единственный слуга, и он же, похоже, их телохранитель, выгрузил из гондолы корзины с провизией и терпким южным.

- Вернешься за нами на закате, - сказал ему Линар. – Когда солнце почти уже коснется горизонта.

- А если вдруг опасность?

- У нас с собой транспортеры и защитные пояса.

- Я оставлю вам на всякий случай и меч, мой сьор, - почтительно сказал пилот. – От этих аль Хали всего можно ждать.

«Скорее от Намира», - с улыбкой подумал Линар, принимая из рук пилота меч. Розовые озера еще не видели таких штук. Здесь царит тишина, нарушаемая лишь взмахами огромных крыльев. «У Ранмира есть кодекс чести, хоть и своеобразный, но император не способен на такую подлость, как нарушить уединение любящих супругов».

Гота, стоя по щиколотку в розовой воде, которая неожиданно оказалась упругой и клейкой, с улыбкой смотрела, как взлетает гондола.

- А если нас здесь забудут? – лукаво спросила она.

- Забыла все на свете, похоже ты, нинита. – Линар достал из кармана камзола транспортер. – Как видишь, работает.

- Но почему мы сразу сюда не переместились?

- А как же тайна? Романтика? И вид с высоты на всю эту красоту, - Линар кивнул на белоснежный берег. – Здесь живут необычные существа, ни живые, ни мертвые, в этой соленой-пресоленой воде. Они почти невидимы глазу, их так много, что вода становится розовой. А огромные птицы пьют воду из озера вместе с его обитателями. Вместе с ними и обретают свой необычный цвет. Особенно красиво здесь на закате, когда краски сгущаются, а небо пламенеет. Ты все это увидишь. И даже немножко больше. Моя любовь сделает эти краски еще ярче. Я тебе обещаю.

Он убрал транспортер и одним стремительным движением снял камзол. Потом разулся.

Босиком, в одной белоснежной рубашке Линар подошел к жене и обнял ее за плечи:

- Смотри: вон они.

Гота ахнула. Огромные птицы с красными клювами и розовым оперением, которых спугнула гондола, вернулись, как только она улетела. Птиц оказалось много, целая стая. За ней прилетела другая. Они садились на сахарно-белые берега, словно разбрызгивая на них малиновую воду из озера. Это было необычайно красиво.

- О, Огонь, почему же я раньше этого не видела? Линар? – Гота повернулась к мужу.

Он с улыбкой расстегнул ее платье. Сказал:

- Теперь можно.

- Что можно?