Код Лавакрона

– Велчер, боюсь, что у вас не остается выбора. Вашу персону пытались превратить в публичную фигуру. Эту ошибку мы исправим, но на время нужно удалить вас с переднего края.

– Ха. Мне не впервой становится объектом внимания для медиаканалов.

Субъект без лица промолчал, словно пытался справиться с гневом. Потом продолжил. Его голос был наполнен терпением:

– И куда это внимание вас привело? Поймите, что и в данном случае перспектива тоже невеселая. Даже из-за специфики шоу. Много ли вы видели фильмов про преуспевающих, счастливых людей?

– Я вообще их не смотрю. Ты в курсе, чем я занимался до Лавакрона? У нас там каждый день были сюжеты похлеще выдумок твоих сценаристов.

– Капитан Слик! Если вы не знакомы с сегодняшним форматом медиасериалов, то поверьте мне на слово – людям не интересно глядеть на благополучие других, особенно на фоне собственных проблем. На главного персонажа по закону жанра обрушиваются все беды мира. Вам мало Шакса? Его появление – только начало приключений демона Велчера. Неприятности повалятся с разных сторон. Они коснутся друзей, любимой, – тут он сделал многозначительную паузу. – Если она, конечно, имеется…

Грубый намек я понял. Они всюду успели сунуть свой нос.

– Любишь частное видео?

– Совсем нет. Сами подумайте, какие слухи ползут по Велчерону после двух ее визитов в ваше логово. Девушку уже почти назначили подружкой демона. Со всеми печальными для нее последствиями.

– Попробуй только тронуть Сару! Клянусь Творцом, я разыщу тебя, где бы ты не прятался! Если с ней что–то случится, то я переломаю каждую кость в твоем тщедушном теле. И все буду делать медленно. Понял меня, ты, кукловод? Не надо загонять Слика в угол! И не пытайся врать, что ты мой друг и стремишься помочь. На такую дешевку я не клюну!

Этот мошенник порывисто выскочил из–за стола, но через несколько секунд вернулся со стаканом в руке, в котором плескалась жидкость, похожая на апельсиновый сок. Он салютовал мне бокалом и отхлебнул глоток.

– Помогает сосредоточиться, – пояснил незнакомец, вновь поднося стакан ко рту.

– Ничего, ничего, можешь не стесняться,– великодушно разрешил я.

Мне уже полгода не приходилось пить свежевыжатые соки. Я забыл, как выглядит кубик льда, когда растворяется в коктейле. Я шесть месяцев не принимал ванну с горячей водой, не копался в расширенном ресторанном меню. Но что ему до этого? Пусть пьет. Тип до дна опустошил свой оранжевый допинг и поставил бокал на стол.

– Извините, – он решительно хлопнул в ладоши. – Вы мне не верите и имеете на это полное право. Поговорим начистоту. Велчер, или вы даете мне шанс вас спасти, или вас придется ликвидировать. Устранить. Нейтрализовать. Я не знаю, как вы, военные, это называете. Понятно? Или – или. Выбирайте.

– Вы не посмеете, – спокойно возразил я, хотя внутри не был так уверен, как хотел это показать.

Могут посметь. Они могут.

Лицо моего собеседника скрывала тень, но я был уверен, что он усмехается. Нехорошо так усмехается.

– Решили в очередной раз испытать судьбу?

– Как ты себе это представляешь? Люди мне доверились. Бросить их? Никогда! Шакс… Ах да, Шакс! Я – проблема, а он, оказывается, нет! Этот тип сражал…, – теперь уже я осекся на полуслове.

Проклятье! А если по какой–то нелепой случайности там, наверху, пропустили данный эпизод его биографии? Понимаю, так не бывает, но все же? Что тогда получается? Я взял и заложил беднягу. Ни за что! Пусть он – враг, пусть его винтовка стреляла в моих товарищей, но вот так, запросто сдать парня властям я не мог, поэтому и прикусил язык.

– Что там с Шаксом? – переспросил мой собеседник.

– Ничего. Хотя нет, мне сдается, что у парня не все дома. Может, ему нужна помощь специалистов по мозгам?

– За Шакса можете не переживать. Подумайте о себе, – отчеканил незнакомец.

– И все равно, ответ отрицательный!

Мой злой гений (так я его решил называть) вздохнул, побарабанил пальцами по настоящей деревянной столешнице, а затем сказал:

– Поразмыслите. Не торопитесь. В качестве жеста доброй воли мы выведем из–под удара девушку. Это для того, чтобы вы перестали видеть в нас бездушных мерзавцев, – голограмма начала тускнеть, и из уменьшающейся дымки прозвучало. – А на реку сегодня не ходите. Все равно ничего интересного не будет. Скоро дождь пойдет.

– Ага, – ухмыльнулся я, хотя внутри все сжалось. – Дождь. Снег на океанском дне.

Через несколько часов я в одиночестве сидел на пригорке запекшейся лавы, и мокрые капли стекали по моему лицу. За шестимесячную вечность в Лавакроне я и забыл, что это такое – вода, низвергающаяся с небес. Поразительно, как можно радоваться простым вещам. Так, наверное, смертельно больной человек смотрит на тонкий стебелек травы. Он видит совсем другое, не то, что мы. Потому что острее всего люди ощущают свою потерю. На небе не было грозовых туч, строго говоря, и неба–то самого тоже не было. Там, скрытый за декоративными испарениями, терялся вогнутый купол Прайда, потолок нашего уровня. Одного из кругов преисподней, одного из кругов человеческой жизни для многих несчастных, кого обстоятельства заточили под эти своды.