Код Майя: 2012

— Большую часть своей жизни мой двоюродный дед считал, что его пребывание в Новой Испании доставило ему больше страданий, чем оно того стоило; что туземцы никогда не позволят нам жить тут в мире, а земля дает только пыль, перец и чили, которыми кормил нас священник вчера вечером и которые вызвали у вас такое раздражение. Здесь не столько серебра, чтобы об этом стоило говорить, и очень мало золота. Все сокровища находятся к югу отсюда, во владениях ацтеков, и Кортес забрал большую их часть. Искусство местных жителей вызывает восхищение, но картины нарисованы на стенах или вырезаны в камне, да и в любом случае, это языческое искусство, и церковь уничтожит его произведения, как только поймет, что не может ничему у них научиться. Все члены моей семьи поверили ему, и никто никогда не покидал Севилью.

— Кроме вас, — заметил Оуэн. — Почему?

— Потому что я внимательно слушал, когда мои родные читали вслух его письма, и увидел вещи, на которые мой дед не обратил внимания, рассказывая о пустынных растениях с острыми листьями. Существует два вида таких растений, друг мой. Одно из них можно подвергнуть очистке и перегонке и получить спиртной напиток крепче самого лучшего бренди; от одного стакана мужчина лишается способности здраво мыслить, а после двух жалеет, что родился на свет. Из другого вида туземцы делают веревки, похожие на пеньковые. Кортес использовал их на своих кораблях во время путешествия домой.

Де Агилар подошел к мулу и взял свернутую веревку, висевшую на седле.

— Вот что можно сделать из этого растения. Они называют такое волокно «сизаль». Пощупайте…

С точки зрения Седрика Оуэна, который не слишком разбирался в веревках, она была самой обычной. Он пропустил ее между пальцами и спросил:

— Это хорошая веревка?

— Великолепная. Сизаль во всех отношениях превосходит пеньку, он крепче, грубее, жестче и гораздо больше подходит для нужд кораблей, путешествующих по морю, чем все, что мы производим в Европе. Мы будем выращивать это растение так, как туземцы выращивают бобы, а потом делать из него веревки, которыми обеспечим флот не только христианского мира, но и всех прочих миров. Поверьте мне, мы станем самыми богатыми людьми в Европе. Взгляните на мой гороскоп и скажите мне, что меня не ждет великая судьба.

Только очень уверенный в себе человек мог бросить вызов судьбе с таким высокомерием. По правде говоря, гороскоп де Агилара действительно указывал на блестящее будущее, его портила всего лишь одна точная квадратура между Меркурием и Юпитером, на куспиде третьего дома. Соединение Солнца с Венерой, восходящее в Овне менее чем в одном градусе от асцендента, противостояло опасному влиянию этого аспекта.

Туземцы кое-что знали про астрологию, и Оуэн уже понял, что они придают Венере образ мужчины и называют ее «утренней звездой» и «воином». Будь у него время, он бы спросил их мнение относительно положения Венеры на карте Фернандеса. Но времени у него не было, и ему пришлось полагаться лишь на свои классические знания, преподанные ему доктором Ди и Нострадамусом. По его представлениям, звезды указывали на опрометчивые поступки и, возможно, великое будущее, если удастся обуздать импульсивность.

Ничего этого Оуэн не сказал вслух и не собирался говорить. Он откинулся на камень, надвинул шляпу на глаза, чтобы хоть как-то защитить их от яркого солнца на безоблачном небе и отвратительно вида красного города вдалеке.

— Фернандес, я доверил вам мою жизнь, но не готов доверить деньги. Чтобы вырастить это растение в таких количествах, о которых вы мечтаете, вам понадобится очень много воды, а ее здесь нет. Сегодня утром, пока вы занимались разгрузкой корабля, я обошел поля вокруг города. У здешних жителей воды едва хватает, чтобы их перец не сох на корню.

— Нет, друг мой, все это потому, что мой дед не был их советником. В свое время он объехал эти земли, когда находился в рабстве у туземцев, и рассказал мне вещи, о которых даже они забыли, — во внутренних землях, где джунгли задушили города, или на границе этой голой равнины туземцы издревле строили города около естественных подземных резервуаров. Под слоем земли находится слой мела, а под ним проходит водоносный слой, удерживающий воду. Моему деду не удалось объединить эти два знания — о воде и о растениях. Моей семье тоже.

Камень был теплым, но не горячим. Оуэн лениво растянулся на нем, стараясь прогнать боль в спине.

— Звучит неплохо, — сказал он наконец. — Вы можете использовать воду, чтобы поливать растения, а если нам удастся убедить отца Гонсалеса, который уже стал наполовину туземцем, помочь нам получить монополию на производство веревок во всей Новой Испании, вы сумеете…

— Седрик! Не шевелитесь!

Впервые за все время их знакомства де Агилар назвал его по имени. Оуэн замер и посмотрел на него. Пот стекал по его вискам и так быстро промочил рубашку, что он почувствовал прохладу на груди.

— Что?