Код Малевича

Кабинет-музей Воронцова. 15 часов 00 минут.

.

В ожидании возможного свидетеля, Аверин с Мельником сидели на диване и развлекались тем, что слушали очередной выпуск новостей по старенькому радиоприемнику, висевшему на стене.

«Приветствую вас, наши многоуважаемые радиослушатели! Император жив и здоров, а теперь менее интересные новости.

Вчера Великий Председатель посетил Республику Чина и поделился своими впечатлениями с нашим специальным корреспондентом. Предлагаем вашему вниманию фрагмент записи разговора.

«Собкор: — Как вам Поднебесная?

Председатель: — Мне понравилось, и название красивое: Страна восходящего солнца…

Собкор: — Это Япония.

Председатель: — Да ладно?! А мне сказали, что я в Чине!

Собкор: — Вы и есть в Чине.

Председатель: — Зачем вы меня тогда путаете?! Особенно меня порадовал тот факт, что у них здесь после 22-х часов в целях экономии отключают свет. Я хочу предложить аналогичный проект нашему Имперскому собранию.

Собкор: — А еще здесь чиновникам за воровство отрубают руки. Такой законопроект тоже будет предложен?

Председатель: — Очень хороший вопрос! Всего доброго, некогда мне тут лясы точить. Работать надо, родина ждет!».

Затем Правая рука Императора сел в самолет и улетел в Московию. И о погоде: на территории Русландии осень, местами возможны дожди».

— Херня все это, — Григорий встал и выключил радио.

Что именно подразумевал лейтенант под «хернёй» для констебля осталось загадкой. Уточнять он не решился, тем более что в дверь постучали и на пороге возникли те самые патрульные, которые сопровождали найденного таксиста восточной наружности.

— Благодарю, любезные, — сказал Мельник, давая полицейским понять, что они свободны, но те не спешили уходить. — Что-то еще?

Офицеры переминались с ноги на ногу, теребя в руках фуражки.

— Коллега, — прокашлялся капитан, — а никак нельзя опустить в рапорте тот факт, что мы, как бы это помягче сказать… Ну, что мы предполагаемого преступника упустили?

— Не предполагаемого, а самого настоящего, — уточнил констебль.

— Да какая разница! — вспылил второй. — Нас за это по голове не погладят. Вам-то какая разница?! Чего вы, как жлобы, или стучать нынче в почете?

Сыщики переглянулись. Не случись этого разговора, Мельник бы опустил участие патрульных, но таких наглецов надо наказывать, и он пошел вразнос.

— Мм… Вот вы считаете себя профессионалами. А скажите мне, вы удостоверились, что пострадавший был действительно пьян? Учуяли запах алкоголя?

Патрульные вздохнули.

— Вы поверили человеку на слово, что он врач «скорой помощи». На нем имелся хотя бы халат?

Опять тишина.

— Едем дальше. Вы когда-нибудь видели карету без сигнальных маяков? Нет? И на закуску. Вам не пришло в голову, зачем врачу усыплять хозяйку собаки? У меня уже шестеро пропавших, а вы, мать вашу, просите меня не указывать сей факт в рапорте?! Да будь вы чуточку бдительней, то мы уже утром закрыли бы дело, и сейчас все вместе пили пиво и ели баварские колбаски! Пошли вон!

Григорий повернулся к приниженным офицерам спиной и предложил ожидающему допроса таксисту присесть, указав на стул.

— Ну ты и сука, лейтенант! — рявкнул капитан. — Мы тебя как человека просим. Думаешь выслужиться? Тебе что, медаль за стукачество дадут? Можно подумать ты сам не ошибался!

Мельник повернулся.

— Ошибался и не раз, но всегда отвечал за свои действия. Я мог бы пойти вам настречу, но вы сами напросились. Запомните поговорку: язык мой — враг мой. Вот еще одна: семь раз отмерь, один отрежь. И до кучи: за что боролись на то и напоролись. Ауфидерзейн, любезные, — Григорий захлопнул дверь перед носом стражей порядка и обратился к таксисту. — А теперь мы побеседуем с вами. Констебль, записывайте.

Лейтенант устроился на стуле напротив работника извоза и положил руки перед собой, переплетя пальцы. Мужик сидел с мрачным видом и то и дело теребил то рукава потертой кожаной куртки, то свою куцую бородку.

— Вах, у мэна рэгистраций есть, да? Работаю честно, мамой клянусь. Еду, никого не трогаю, а меня в багажник, вах! Нормально, да, ара?!