Код Маннергейма

— Прекрасно — значит, вы поняли, о чем я говорил с полковником Янгхасбендом. — И он, приказав часовому подвинуть поближе лавку, уселся перед бамбуковой решеткой.

Нас разделяло не более метра, но я, к сожалению, настолько ослаб, что думать о нападении на моего тюремщика не приходилось.

— Не желаете ли сигару? — предложил он, достав из кармана кожаный портсигар. Не курил я уже очень давно — запасы папирос и табака окончились во время путешествия.

Я с трудом поднялся на ноги, при этом обнаружив, что стоять в полный рост не могу из-за очень низкого свода, и сделал два неуверенных шага к решетке. Рейли протянул сигару и, крутнув колесико зажигалки, поднес ярко вспыхнувший на кончике фитиля язычок пламени.

Чуть зеленоватый покровный лист был шелковистым и имел сладковатый привкус. Я с наслаждением глотнул ароматного дыма, и вновь все закружилось перед глазами… Когда приступ слабости прошел, я поблагодарил Рейли — сигара оказалась великолепной.

— Рад, что наши вкусы совпадают. Не понимаю британский истеблишмент — высшее общество вслед за Уинстоном Черчиллем, герцогом Мальборо курит исключительно горькие кубинские «короны». Нет, я предпочитаю куда более нежные и тонкие «тринидады» и «доминиканы»…

Он вдруг резко подался вперед и впился в мое лицо пристальным взглядом:

— А еще я не понимаю любителей, которые лезут в неизвестные им игры с незнакомыми правилами. Шпион-дилетант — что может быть отвратительнее?! Это я про вас, полковник. — Он отодвинулся от решетки и принял прежнюю вальяжную позу. — Скажите, мое лицо не кажется вам знакомым?

Действительно, этого субъекта я где-то уже видел, но вспомнить, где именно, — не мог.

— Помните ли вы затерянный среди гор городок Верный и милейшую Екатерину Михайловну? Там вы, кстати, меня сильно удивили — я не ожидал, полковник, что вы способны так увлечься.

Я вспомнил пыльную Торговую улицу, лысого кыргиза и неприятный колючий взгляд его спутника-европейца.

— Ага, вижу — припоминаете, — прервал Рейли воспоминанья. — Знаете, барон, я — неплохой разведчик и собрал о вас целое досье. Но, честное слово, до сих пор не понимаю, зачем вы — сделавший блестящую военную карьеру офицер, доказавший всем, что не только умеет эффектно носить кавалергардский мундир и красиво сидеть на лошади, но и способен быть мужественным и умелым воином, — так вот, зачем вы полезли в деликатную сферу тайных операций, где не смыслите, извините, ни уха ни рыла?..

Он ожидал ответа. Этот Рейли очень хорошо владел русским языком, но говорил с акцентом, напоминавшем мягкий южнорусский говор.

— Кто вы? — спросил я.

— Называйте меня Сидней Рейли — это имя ничуть не хуже всех прочих. По роду занятий я агент Интеллидженс сервис — разведывательной службы британской короны. Но вы не ответили на мой первый вопрос, а их у меня много. Раз уж вы ввязались в игру на чужом поле, давайте будем придерживаться правил. Вы, полковник, представляете определенный интерес как человек, посвященный в некоторые секреты. Речь, конечно, не только о Тибете, хотя меня томит любопытство — какова ваша истинная миссия в этих диких горах? Где вы расстались со своими спутниками и каковы дальнейшие цели вашего отряда?..

Он внимательно вглядывался в мое лицо, и я постарался ничем не обнаружить охватившую меня радость — англичане ничего не знали о полученном нами задании.

Проницательности агенту Ее Величества явно не хватало — он неправильно истолковал молчание:

— Вы, должно быть, размышляете о воинском долге и чести офицера? Не правда ли, полковник?.. Бросьте! Вам — шведскому барону, родившемуся в княжестве Финляндском, между прочим — колонизированном Россией и по воле ее правителей не имеющем собственной государственности, — это не к лицу. Логичнее задуматься о сотрудничестве с британской разведкой — с вашей персоной связаны определенные планы.

— Почему тогда вы дважды пытались меня убить? — спросил я.

Рейли перестал улыбаться и придвинулся вплотную к решетке:

— Дорогой мой полковник, это сделать никогда не поздно, а сейчас даже проще, чем ущипнуть за зад горничную. Мне бы очень не хотелось, чтобы все сложилось именно так. Но это зависит не от меня — выбор за вами, — и, очевидно, чтобы воспользоваться моей предполагаемой растерянностью, зловещим тоном, приняв вид совершенного Мефистофеля из провинциальной антрепризы, он повторил вопрос: — С какой целью вы прибыли в Тибет?.. Учтите, от вашего ответа зависит очень многое, — с этими словами он извлек из кобуры устрашающего размера «Смит и Весссон» и демонстративно взвел курок. Этот господин явно был любителем театральных эффектов.

— Что со мной произошло на площади? У меня какой-то провал в памяти?