Код Маннергейма

Ошеломленные зрители еще не успели опомниться, а коренастый уже вещал в микрофон:

— Все ведите себя спокойно. — Усиленный динамиками гортанный голос заполнил тесный дворик. — Это захват. Мы не хотим причинить вреда простым людям, но если нас вынудят, то сестры, которые находятся среди вас, в любой момент готовы отдать свои жизни Аллаху. Взрывчатки в их поясах хватит, чтобы все присутствующие умерли вместе с нами. Мы заминировали и эту башню и готовы ее взорвать.

Наглый блеф вывел высокое начальство из ступора, и самый старший московский генерал, руководивший операцией, заорал в переговорное устройство:

— Приказ — никому не стрелять! Ждать особой команды, — Отпустив кнопку тангенты, он выматерился.

Арсен явно юродствовал: он достал из рясы несколько смятых листков и водрузил на кончик носа очки, затем постучал пальцем по микрофону, откашлялся и только после этого шутовского вступления зачитал уже ставшие привычными требования: прекращение боевых действий, вывод войск из Чечни и международный трибунал для российского руководства, развязавшего чеченскую войну.

— А для начала, — заявил Арсен, — я даю десять минут на то, чтобы из замка убрали спецназ. Выходить в те ворота с поднятыми руками и без оружия.

Согнав со стула скрипача, он спокойно уселся и демонстративно посмотрел на часы:

— Время пошло.

Август 200… г., Санкт-Петербург

В суматохе первых минут никто не вспомнил о том, что петербургский «Пятый канал» ведет прямую телевизионную трансляцию спектакля. В студийном комплексе на улице Чапыгина тоже не сразу сообразили, что делать. Когда появились террористы, в эфирной аппаратной, куда поступал сигнал передвижной телевизионной станции из Выборга, находился один дежурный техник. Лишь спустя несколько минут в аппаратной появилось паникующее начальство. Срочно дали в эфир заставку и начали готовить экстренный выпуск новостей. Телефоны в редакции «Информ-ТВ» разрывались.

Кусочек трансляции видели и на набережной тихой петербургской речки. Шаховцев, с двумя мобильными в руках, пытался одновременно дозвониться руководителям дирекции, чтобы получить указания, и журналистке Троицкой, чтобы записать так называемую «хрипушку» — телефонный рассказ корреспондента с места событий.

Август 200… г., Выборг

Раздался звонок мобильного телефона. Чеченка дернулась и подошла к Анне.

— Не надо отвечать, — велела она. — Выключи.

Тут же зазвонил телефон оператора — из редакции пытались достучаться до съемочной группы. Анна подумала, что сейчас в эфире последний восьмичасовой выпуск «Новостей», и редакторы стремятся найти хоть какую-то дополнительную информацию, чтобы первыми познакомить с ней зрителей. Чеченка велела Воскобойникову:

— И ты тоже выключи.

Звонки начали раздаваться в разных местах двора. Микрофон к этому моменту догадались выключить, и Арсен закричал, подняв автомат над головой:

— Никто не разговаривает, телефоны выключить! — и, развернувшись к дому коменданта, добавил: — Эй, начальник, — пять минут прошло.

В штабе операции тоже разрывались телефоны, и яро матерящиеся генералы все острее чувствовали, что сегодняшний день не принесет вожделенных наград, — скорее, надо думать о том, как сохранить звезды на погонах. Из низеньких дверей по одному, согнувшись, вышли безоружные спецназовцы, неохотно поднимающие руки. Начальник Выборгского отдела милиции, чьи подчиненные охраняли подходы к острову с воды, пребывал в полуобморочном состоянии. Шутка ли: семь террористов, двое из которых — женщины, умудрились захватить хорошо охраняемый замок. Решили тянуть время и пытаться вступить с бандитами в переговоры.

Вторая шахидка направилась к губернатору Ленинградской области. Когда она приблизилась, губернаторские охранники попытались помешать, но Стрельцов, сообразив, что это за «монахиня», запретил ее трогать. Теперь они стояли плечом к плечу. Губернатор оставался внешне спокойным, только на лбу поблескивали бисеринки пота. Не глядя на террористку, он негромко и ласково говорил:

— Не хорошее ты задумала, дивчина. Посмотри, тут же детей много. Они маленькие, ни в чем не виноваты, за что их убивать? Давай мы с тобой выйдем отсюда, сядем на бережке на травку, будем смотреть на воду и ждать. Я никуда не денусь. Если решишь — погибнем вместе.

Чеченка упорно молчала, прижимая сжатые кулаки к груди. Чуть раньше она сбросила накидку, обнажив опоясывающие ее тело крест-накрест ленты с карманами, наполненными тестообразным пластидом и мелкорублеными гвоздями.

Стрельцов старался говорить не останавливаясь:

— У детишек-то ведь матери есть, у тебя вот есть мать? Погибнешь — она ведь убиваться по тебе будет.

Когда он упомянул про мать, чеченка вздрогнула, глянула на него черными глазами и отвернулась. В этот момент губернатор схватил ее в охапку, крепким борцовским захватом прижал к себе, не давая разжать кулаки. Стиснув так, что у обоих захрустели кости, и задыхаясь от напряжения, продолжал шептать ей в ухо:

— Вот и хорошо, вот и умница. И не надо никого взрывать, сейчас пойдем на бережок…