Код Мазепы. Украинский кризис на страницах «Столетия»

…После выхода фильма известного кинорежиссера Ю. Ильенко «Молитва о гетмане Мазепе» встретился я со своим старым другом, ныне покойным артистом Богданом Ступкой, сыгравшим заглавную роль. Наши давнишние отношения (знакомы мы были с 1970 года) позволяли серьезную степень обоюдной откровенности. И я не мудрствуя лукаво спросил: «Бодя, зачем ты взялся за Мазепу?» — «Ну, ты же умный человек и понимать должен, что для актера не существует запретных ролей. Чем подлее герой, тем его интереснее играть». — «Согласен с тобой, если это Ричард Ш. Он — всегда вне идеологических рамок. Но в данном случае ты же прекрасно понимал, что ярый националист Ильенко использовал и тебя, и твое имя, чтобы нагадить России своим кинокошмаром. Ладно, оставим за скобками то, что Юра (мы с ним тоже были давние знакомцы) — автор сценария, режиссер, оператор, актер, а сын его сыграл молодого Мазепу. Но там же реки крови, головы рубят, как капусту, а жена Кочубея — Любовь Федоровна — мастурбирует с отсеченной головой мужа. Петр I насилует своих солдат. Неужели это тебя не покоробило? А этот эпизод: Петр I стоит над могилой Мазепы, из-под земли появляется рука гетмана и хватает царя за горло — тоже не задел?»

Богдан Сильвестрович долго и мучительно молчал. Потом сказал: «Как там поется: не сыпь мне соль на рану. Скоро я у Бортко, надеюсь, сыграю Тараса Бульбу. Вот и реабилитируюсь перед людьми». Великий, мирового уровня актер, он, конечно же, понимал, что Юрий Герасимович элементарно его «употребил» на правах старого друга. И роль его — катастрофическая неудача. По-иному и быть не могло. Равно как и сам фильм оказался убийственно провальным. Его отправили на Берлинский кинофестиваль. Однако там ленту показали лишь в категории фильмов… для людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией!

Потом мы продолжили разговор о Мазепе. И пришли к общему выводу. Если бы преступника Колединского за уши не притягивали нынешние украинские политики-выскочки в действующую идеологию, то мы о нем бы и вспоминали не чаще чем о других гетманах.

А так его личность излишне демонизируется. Меж тем он был элементарным, хоть и очень злым, негодяем. Досадно, что нынешним украинским властям он так по душе.

…Можно сколько угодно говорить, писать и вещать о том, каким выдающимся государственным деятелем был Мазепа. Достаточно зайти на украинскую Википедию и увидеть там несметное перечисление заслуг славного патриота «незалежной Украины» Ивана Степановича: и полиглот он, и меценат, и храмостроитель, и поэт, и любовник, и «чародей», и… Но потом вспомнишь Пушкина: «Однако ж какой отвратительный предмет! Ни одного доброго, благосклонного чувства! Ни одной утешительной черты! Соблазн, вражда, измена, лукавство, малодушие, свирепость». И все встает на свои места.

Корифей украинской мифологии Почему украинские лидеры возлагают венки к памятнику М. Грушевского

Валерий Панов, 24.08.2014

В День независимости (24 августа) и в День соборности (22 января) Украины представители государственной власти во главе с президентом возлагают в Киеве венки к памятникам Тараса Шевченко и Михаила Грушевского. С Кобзарем все понятно: эту традицию заложили еще большевики. Памятник Грушевскому в Киеве появился в 1998 г. Установлены такие памятники и в некоторых областных центрах, раньше других во Львове. Что же это за историческая личность, которая удостоилась столь большой чести в «незалежной» Украине?

Украинские СМИ о Грушевском традиционно пишут: известный историк и политический деятель прошлого века, первый президент Украинской республики (никогда не был! — В.П.), председатель Центральной рады (март 1917 г. — апрель 1918 г.)

«Лукавий, хитрий бувдідок», — сказал о Михаиле Грушевском его современник, поэт Александр Олесь. И более точную характеристику «дідка» дать трудно. Небольшая деталь. В мемуарах Грушевского есть описание эпизода зимы 1918 г., весьма для него показательного: «Прийняв парад, привітав се людське стадо, послане на заріз, цiлував ікону — полкову святиню, котру мені показали». Оказывается, для масона Грушевского (масонство свое он никогда не скрывал), который, впрочем, как утверждают его апологеты, не отказывался и от православия, икона — отнюдь не святыня. В лучшем случае — суеверие. Но почему бы и не целовать, если «стадо» верит в нее? «А що я міг зробити?» — оправдывается Грушевский. Как говорится в таких случаях: «Ради красного словца не пожалеет и отца…»

После этого уже более спокойно воспринимаешь все, написанное Грушевским, например, такую вот цитату из 1-го тома его 10‑томной «Истории Украины-Руси» — истории никогда не существовавшего государства: «Движение украинских племен на юг проявилось в колонизации «антами» черноморских степей — между Днепром и Доном… Это первая украинская колонизация, которую можем констатировать, и потому должны остановиться на ней больше».