Код одиночества

Прибыв в особняк генерала, он застал там разъяренного тигра, в которого превратился снедаемый ревностью Егор Дмитриевич. Огромными шагами он мерил гостиную, размахивая в воздухе кулаками. «Интересно, что он сделал со своей женой? – подумал Алексей. – Избил и запер в чулане? Она наверняка отрицала факт связи с Василием, что Полянского только еще больше раззадорило».

– Генерал, – произнес Алексей, – я прибыл по поручению Василия Афанасьевича...

– А, от этого прохвоста, купеческого бастарда, заморыша-миллионера? – выкрикнул Полянский, чье лицо внезапно сделалось лиловым. – Вы – его секундант?

– Так точно. Разрешите представиться, Ян Казимирович Левандовский, – сказал Алексей.

Генерал указал на дверь смежной комнаты:

– Там находится мой секундант, с ним все и обсудите. Желаете еще что-либо сказать мне?

– Да, – ответил Алексей, – по поручению Василия Афанасьевича ставлю вас в известность, что он любит Наталью Петровну и намеревается после вашей бесславной кончины на дуэли жениться на ней. Увы, мне было приказано передать слово в слово...

Генерал на мгновение замер, затем с ревом бросился в сторону Алексея, и тот подумал, что сейчас Полянский убьет его, – интрига рикошетом ударит по ее создателю. Но Егор Дмитриевич сорвал со стены картину, бросил ее на пол и стал в исступлении топтать, приговаривая:

– Я убью этого недоросля, убью, убью...

Алексей прошел в смежную комнату, где встретил молодого полковника, секунданта Полянского. Ему он заявил:

– Василий Афанасьевич выбирает в качестве оружия шпаги.

– Смею заметить, что в таком случае у господина Беспалова нет ни малейшего шанса стать победителем, – пожал плечами полковник. – От себя предлагаю вам выбрать пистолеты...

– Нет, Василий Афанасьевич желает биться по-настоящему, – сказал Алексей. – И до смертельного исхода!

Сорок минут спустя он вошел в библиотеку своего дома, где его ожидал Василий. Радуясь тому, что молодой человек выглядит обессилевшим и крайне напуганным, Алексей сказал:

– Кажется, мне удалось убедить генерала в том, что он ошибается, поэтому он, как я понял, желает принести тебе извинения. Но формально примирение должно произойти на месте дуэли, на Каменном острове, сегодня в шесть вечера. – Затем он в качестве жеста ободрения положил Василию руку на плечо и добавил: – Все образумится, Полянский пришел в себя, а его друзья убедили вояку в том, что он ошибся.

– Как же я рад! – произнес, с облегчением вздыхая, Василий. – Ты уверен, Ян, что кошмар закончился? Ведь, скажу честно, я бы вряд ли мог выиграть поединок с генералом...

– Не сомневаюсь, что будет в порядке, – заверил его Алексей и поставил перед Василием бокал, который до краев наполнил коньяком. – Тебе надо успокоиться, прийти в себя. Выпей!

К шести Алексей, сопровождая Василия, полупьяного и уверенного в том, что дуэль не состоится, оказался на территории старого и редко посещаемого поместья двоюродной тетки генерала, скончавшейся несколько лет назад и оставившей в наследство любимому племяннику дом с большим садом.

Алексей помог Василию выбраться из экипажа; генерал Полянский и его секундант уже ждали. Василий, не очень уверенно державшийся на ногах, пробормотал:

– Значит, мне надо только принять его извинения, и все?

К ним подошел секундант и заявил:

– Прошу вас подвергнуть тщательному осмотру шпаги для дуэли.

– Какие шпаги, какая дуэль? – залепетал Василий. – Произошло ужасное недоразумение, я здесь, чтобы принять извинения генерала...

Заслышав его слова, Полянский бросился на младшего Беспалова, и Алексей с полковником-секундантом с огромным трудом удержали его.

– Сопляк, трус, идиот! – кричал Егор Дмитриевич. – Какие, к чертовой матери, извинения? Причем от меня! Да если ты сам будешь на коленях умолять меня о прощении, я не отменю дуэль! Что, испугался, мерзавец, поджилки трясутся, умирать не хочется? Всюду прикрываешься своим богатым папашей, а сам дрейфишь!

Лицо Василия побелело, он воскликнул:

– Сударь, прошу вас немедленно замолчать и прекратить оскорблять моего батюшку!

– Твой батюшка – прохвост, вор и мошенник! – кричал разошедшийся генерал. – Виселица по нему плачет! Ну что, мы так и будем стоять без дела? Где шпаги? Ты, нахал, хочешь драться до смертельного исхода – так тому и быть!

– Но при чем тут шпаги, я выбрал пистолеты... – вскинулся было удивленный Василий, но Алексей, вложив в его трясущуюся руку шпагу, прошептал:

– Нет времени на разговоры! Ты же видишь, надо отстоять свою честь и честь Афанасия Игнатьевича.

Минутой позже Василий был мертв. Поединок более походил на расправу: Полянскому ничего не стоило выбить из рук Беспалова-младшего шпагу, а затем со всей силы воткнуть ему в грудь клинок. Василий, охнув, упал на колени – шпага, пронзив его, вышла из спины. Молодой человек по-детски распахнул глаза, попытался что-то произнести, но на губах у него запузырилась кровь. Василий повалился боком на снег, превращая его из белого в красный.