Код одиночества

Как-то в начале февраля 1919 года (в тот день разыгралась настоящая снежная буря), часов в десять вечера, в квартиру кто-то позвонил. Ольга Трофимовна, собиравшаяся к себе, подошла к двери – служанки Ксюши уже не было – она ушла, как обычно, около восьми. Посмотрев в глазок, Ольга Трофимовна увидела подростка в кожаной куртке и кепке, натянутой на глаза. В руках у него был большой портфель.

– Срочная корреспонденция для товарища Истыхова, – произнес он.

Ольга Трофимовна решила: прибыл курьер из комиссариата. Такие часто захаживали к Александру Фридриховичу, но никогда в столь поздний час. Появился в прихожей и сам Истыхов – он повернул многочисленные замки, снял металлические цепочки, и курьер шагнул в холл.

Вслед за тем произошло что-то невероятное: откуда ни возьмись появились люди в черном. Они влетели в квартиру, дверь хлопнула, и Ольга Трофимовна увидела в руках незваных гостей пистолеты и обрезы. Она ахнула, а подросток произнес странным высоким голосом:

– Бабка, заткни пасть, не то худо будет!

На шум из детской вышла Марина Львовна – она была в желтом шелковом кимоно, расшитом васильками и маками. Увидев гоп-компанию, мадам вздрогнула и, прижав к груди руки, раскрыла рот, чтобы заверещать.

Странное дело, именно подросток в кожанке подошел к Марине Львовне, дал ей зуботычину и сказал:

– Пикнешь – сдохнешь на месте. Ну-ка, что тут у тебя? Брюлики? Сымай!

И бесцеремонно схватил женщину за палец, на котором сиял перстень с большим алмазом. Марина Львовна попыталась слабо сопротивляться, но Александр Фридрихович скороговоркой произнес:

– Мариша, прошу тебя, отдай им все, что они пожелают! – Затем хозяин дома повернулся к незваным гостям. – Тогда вы ведь оставите нас в покое?

Но его вопрос остался без ответа. Стянув перстень, а вслед за ним и все остальное с нежных белых ручек Марины Львовны, подросток подбросил их в воздух и, поймав, скомандовал:

– Эй, что стоите, как остолопы? Живо за работу!

Один из «гостей», небритый мужчина исполинского роста в солдатской шинели, приставил к голове Истыхова пистолет и приказал:

– Гони ключики, дядя, а не то проделаю в твоей черепушке знатную дырку!

Прочие бандиты, как тараканы, разбрелись по квартире. Ольга Трофимовна с беспокойством следила за тем, как они бесцеремонно ворошат вещи, вытаскивают ящики комодов, раскрывают дверцы шкафов. Слава богу, никто не зашел в детскую, где спала Варя.

– Ключи? Какие ключи? – заикаясь и покрываясь испариной, произнес Истыхов.

Подросток подошел к Александру Фридриховичу, ударил его в живот и пояснил:

– Ключи от банка, чертов жлоб. Ну, гони их, ведь они у тебя дома, мы точно знаем. Ты же главный по банкам в Питере! Вот только где ты их спрятал?

Истыхов, морщась от боли, ответил:

– В банке часовой механизм, и ключи вовсе не у меня, вы ошибаетесь.

– У, какая прелестница! – засюсюкал один из бандитов, подходя к плачущей Марине Львовне с растопыренными руками. – Мадам горюет, мадам жалко свои брюлики! А может, мадам поделится еще чем-то своим ценным?

Он повалил ее на пол, оседлал и принялся сдирать кимоно. Александр Фридрихович простонал:

– Прошу вас, оставьте мою супругу в покое! Я... я отдам вам ключи, только не делайте Марише больно!

– Ну, живо, где они? – подросток ударил Истыхова в бок кулаком. – И смотри, дядя, если выкинешь фортель или набрешешь...

Бандиты отконвоировали Александра Фридриховича в кабинет. В холле остались рыдающая Марина Львовна (она пыталась закрыть нагую грудь) и Ольга Трофимовна. Птицына увидела, как один из грабителей, с большим мешком за плечом, толкнул дверь детской.

– Там ничего нет, – быстро сказала Ольга Трофимовна, – драгоценности лежат в спальне, давайте я вам покажу...

– Что это ты, бабка, такая услужливая? – спросил бандит подозрительно. – Хочешь меня с панталыку сбить? Не получится!

И он прошел в детскую. Вслед за тем оттуда раздался детский плач – проснулась Варя. Ольга Трофимовна, сердце которой обливалось кровью, бросилась к внучке и увидела, что грабитель держит девочку за ножку вниз головой, шаря другой рукой в колыбельке.

– Знаем мы вас, буржуев, прячете самое ценное у детишек, – заявил грабитель и отшвырнул девочку.

Ольга Трофимовна метнулась вперед и успела поймать Варю, однако с такой силой прижала ее к себе, что ребенок зашелся в плаче. Гнев застлал глаза Птицыной, она, схватив фаянсовый ночной горшок, подскочила к грабителю и со всего размаху ударила его по голове.

– Вот тебе, ирод! – прошипела Ольга Трофимовна. Только когда грабитель без стона, с разбитой окровавленной головой, рухнул на пол, женщина поняла, что сотворила большую глупость. Она положила Варю в колыбельку, и в тот же момент на пороге детской возник другой грабитель. Заметив своего дружка, лежащего на полу в луже крови, он навел на Ольгу Трофимовну пистолет и сказал:

– Ну, бабка, зря ты это сделала!

Прогремел выстрел, и Ольга Трофимовна осела на паркет, чувствуя, что ее вдруг потянуло в сон. «Только сон этот будет вечный», – успела подумать женщина, подняла вверх руку, увидела на пальцах кровь, поняла, что она ее собственная, – и умерла.