Код Ореста

Она по-прежнему улыбалась, и я улыбнулась в ответ. Пока я ничего не поняла.

Директриса запахнулась в свою вязаную лиловую шаль и продолжала:

– Но дело в том, что вчера мне позвонила директор усадьбы Нэс. Она утверждает, что из собрания пропал один экспонат.

Пропал? Что это значит? Они думают, что мы что-то взяли?

– Старинная пишущая машинка. Черная с белыми буквами. Вы понимаете, о чём я говорю? Вы ее видели?

– Да-а, – выговорила я. Меня охватил страх. Опять. Почему каждый раз, когда взрослые разговаривают с тобой, возникает ощущение, что ты что-то сделал не так? Словно ты Ненадежный человек. – Она стояла на письменном столе, – продолжала я. – Но ведь она была огромная! Никто не мог вынести ее незаметно! Каким образом? Спрятать под куртку?

Директриса взглянула на меня серьезным взглядом. Я не могла смотреть ей в глаза и уставилась на деревянные бусины ее ожерелья, свисающие поверх шерстяной шали. От волнения я заговорила очень быстро:

– Ну да, она там была. Стояла, когда мы пришли, и осталась, когда мы уходили. Не то чтобы мы обратили внимание на старую пишущую машинку. Мы просто случайно ее заметили. Экскурсовод сказала…

Орест кашлянул. Я умолкла, понимая, что вся покраснела.

Орест посмотрел прямо в глаза директрисе.

– Совершенно нелепо и неуместно, – проговорил он таким тихим голосом, что директрисе пришлось податься вперед, чтобы его расслышать, – расспрашивать школьников о пропавших предметах, настолько больших и тяжелых, что дети ни при каких обстоятельствах не могли бы вынести их из усадьбы. Обвинять школьников, которые никак не могут быть причастны к этому, – пустая трата времени и ресурсов. Я предлагаю немедленно уведомить об этом директора музея.

Он поднялся, показывая, что собирается уйти.

Несколько мгновений в кабинете царила полная тишина. Похоже, директриса не сразу пришла в себя от потрясения и лишь растерянно перебирала свое ожерелье из деревянных бусин.

– Но, дорогой мой, – проговорила она и рассмеялась. – Никто и не думает, что вы ее взяли! Мы только хотели выяснить, стояла ли она там в понедельник, когда вы приходили на экскурсию. Сотрудники не могли сказать с уверенностью. Стало быть, она была там, не так ли?

Она посмотрела на меня. Я молча кивнула, глядя в пол.

– Маразматичка, – прошептал Орест, когда мы оказались в коридоре за дверью директорского кабинета. Я подняла на него глаза и поняла, что он имеет в виду директрису, а не меня.

Несколько дней спустя в газете появилась заметка о пропаже пишущей машинки.

Лерумская газета. ЧЕТВЕРГ, 26 мая

КРАЖА В НЭСЕ

В понедельник стало известно, что после экскурсии из собрания музея-усадьбы Нэс пропал драгоценный экспонат. Исчезнувший предмет – антикварная пишущая машинка.

– Это, вне всяких сомнений, заказная кража, – прокомментировала пропажу директор усадьбы Аннетт Андегорд. – Антикварными предметами такого рода интересуются только коллекционеры.

Интерьер усадьбы Нэс простоял в нетронутом виде с 1898 года.

Папин мобильник лежал на столе рядом с газетой. Его пароль запомнить нетрудно – это число «пи». Я ввела 0314. Клянусь – я только хотела послать привет маме. Но тут я забыла обо всём, потому что увидела ее письмо папе.