Код розенкрейцеров

Егор трясся, как в лихорадке, его дергало и корежило. Неожиданно он упал на колени и впился взглядом в мертвое лицо Валька. Изо рта его вырывались какие-то нечленораздельные звуки. Он дико огляделся вокруг и вдруг завыл. И вой, высокий и пронзительный, был вовсе не похож на звуки, которые может издавать человек. Он скорее напоминал рев какого-то животного, а еще больше походил на страшное завывание мертвецов, внезапно оживших и осознавших, что они уже не люди, и от этого пребывающих в неизбывной тоске.

– Ну вот, – сказал Станислав, – закономерный итог всей его разыскной деятельности. Правду говорят: не буди лихо, пока оно тихо. А ведь разбудили… Для чего?.. Но нет худа без добра. Точка поставлена, можно начинать новую жизнь.

– Что-то я не разберу твоих речей, брат, – отозвалась Елена. – Я вообще не понимаю, что сейчас произошло и какая цель достигнута.

– А не понимаешь – и не надо, – равнодушно произнес паралитик. – Все не так уж плохо, как тебе представляется.

ГЛАВА 24

Спустя месяц после описанных событий. И снова Москва. Неприятный особнячок, в котором находится таинственная лаборатория по изучению ассоциативных реакций, тот самый, окруженный столетними липами.

В кабинете заведующего лабораторией, под портретами главы государства, великого ученого и рыцаря революции, в глубоких кожаных креслах сидят двое – сам заведующий и пожилой мужчина с простым грубоватым лицом, который уже фигурировал в нашем повествовании под именем Мефодий Афанасьевич.

Завлаб смотрит в окно, за которым идет мелкий дождик. Мокрые пожелтевшие липы скрипят под порывами резкого холодного ветра.

– Вот и осень настала, – словно про себя констатировал завлаб, – что-то уж очень рано.

– Какая разница, рано или поздно, – отозвался Мефодий Афанасьевич, – в природе доминирует необратимость…

– Но и цикличность.

– Цикличность? Это само собой. Но тем не менее все проходит без возврата. К примеру, вот эти желтые листики. Упали, сгнили, и ничего от них не осталось.

– Вырастут другие.

– Другие, но не те же самые. В природе все существует в единственном экземпляре. Даже у двух идентичных особей есть различия. Это только кажется, что человек научился делать точные копии. Кстати, чем кончилось дело в этом Тихореченске?

– Я же подготовил для вас доклад.

– А-а, доклад… – Мефодий Афанасьевич небрежно махнул рукой, – расскажи лучше своими словами.

– Да чего особенно рассказывать. Сами же знаете… два ваших парня погибли. Кстати, они оказались ничем не лучше моего сотрудника. – В голосе завлаба прозвучала еле заметная ирония, но Мефодий Афанасьевич тем не менее ее подметил и недовольно глянул на собеседника.

– Лучше или не лучше – это вопрос спорный, – сурово одернул он, – а ход операции они изменили.

– А я думаю, что нет, – неожиданно уперся завлаб.

Мефодий Афанасьевич только недовольно засопел.

– Так вот, – не особенно обращая внимание на реакцию своего визави, продолжал завлаб, – как вы знаете, конечной целью всей этой затеи было оживление некоего Бессмертного.

Мефодий Афанасьевич кивнул.

– Из этого ничего не вышло. В склепе действительно оказался некий объект, который на первый взгляд можно было бы принять за искомый материал для реинкарнации, но, скорее всего, это был мумифицированный труп. Во всяком случае, из их попытки ничего не вышло. Правда, следует добавить, что один из так называемых близнецов находился в бессознательном состоянии.

– Я вот чего не пойму, – пробурчал Мефодий Афанасьевич, – реальный объект или мумия?

Завлаб побарабанил пальцами по низенькому столику.

– Мумия! – твердо сказал он.

– Почему ты так считаешь?

– От удара она рассыпалась.

– И что это доказывает?

– Если бы это был объект для реинкарнации, надо думать, он должен оказаться значительно прочнее.

– Допустим. А кто все-таки стоял за всеми событиями? Розенкрейцеры, иллюминаты, масоны?.. Все эти средневековые бредни меня совершенно не удовлетворяют.

– Я думаю, масоны, – сказал завлаб, поднялся из кресла и отворил окно. В кабинет пахнуло запахом дождя и прелых листьев.

– И для чего, по-твоему? – не отставал Мефодий Афанасьевич.

– Сии намерения мне неведомы, – засмеялся завлаб.

– Это не ответ.

– Мне что же, начать рассказывать про Агарту, Шамбалу, тайных правителей?..

– Расскажи, как понимаешь.