Код Розы

Наконец Пегги отняла руки от лица – казалось, она пыталась вынырнуть из глубинных вод.

– Я позвоню Дилли, а потом доложу капитану Деннистону, – сказала Пегги, беря со стола Бетт расшифрованное сообщение и крепко пожимая ее плечо.

Кто-то читал расписание, называя имена тех, кому предстояло остаться до полуночи.

– Бетт, а у тебя завтра выходной. Иди домой, пока еще держишься на ногах.

Бетт натянула пальто, с трудом попадая в рукава, и вышла из корпуса. В лицо ей ударила волна морозного воздуха. Уже совсем стемнело, но она понятия не имела, который час – шесть вечера? полночь? Выбравшись с конюшенного двора, она не сразу поняла, что странный шум, который она слышит, доносится из особняка. Из дверей полился поток мужчин и женщин, они смеялись и переговаривались:

– Ты слышал?

– Ага!

– Давно пора, черт возьми!

– Что? – крикнула Бетт. – Что случилось? – Глаза выхватили из толпы знакомую шляпку набекрень с красной лентой, и она вцепилась в локоть Маб: – О чем речь?

Маб кинулась на шею Бетт, мигом утратив свою полную достоинства и спокойствия осанку.

– Они подключились, Бетт! Американцы присоединились к войне! Японцы атаковали одну их базу…

– Неужели?

– Ты что, и это пропустила? Ну Перл-Харбор же? – Маб шумно перевела дух. – Об этом вот-вот должны были объявить, потому все собрались у радиоприемника в главном корпусе. И вот меньше часа назад выступил президент Рузвельт. Янки теперь тоже воюют!

Америка присоединилась к войне, а шпионскую «Энигму» взломали – столько месяцев надежд и ожидания того и другого, и наконец оба события произошли одновременно. Бетт неуверенно вздохнула и вдруг разрыдалась. Она стояла, заливаясь слезами, совершенно обессилевшая и абсолютно счастливая.

Маб крепко обняла ее за плечи. Луч света из окна особняка зажег красное пламя в ее рубиновом кольце.

– Плачь сколько хочешь, я никому не скажу. У тебя завтра тоже выходной? Нам всем надо хорошенько выспаться…

Наконец Бетт выплакалась и лишь тихонько икала у Маб на плече, обмякнув как тряпочка. Такими и обнаружила их Озла.

– Милые вы мои, не правда ли, великолепно!

Поддерживая Бетт с двух сторон и весело щебеча, они повели ее домой. Только на входе в дом Финчей мир начал принимать привычные очертания в глазах Бетт. Расстегивая пальто, она спросила отца:

– Ты слышал, Па? Вы включили радио?

– Слышали, слышали! – В коридор вышел улыбающийся мистер Финч. – Отличные новости, отличные. Уж теперь-то война быстро закончится. Мейбл, звонил ваш жених. Он вернулся из Америки раньше, чем ожидалось.

Маб побледнела.

– Господи, неужели он плыл как раз во время…

– Нет-нет, он вернулся позавчера. Сказал, что новости о Перл-Харборе удивили его не меньше нашего. Если хотите ему позвонить, то он в своей лондонской квартире. – Отец Бетт благожелательно улыбнулся, когда Маб кинулась к телефону, но к Бетт обратился уже без улыбки: – Твоя мать на кухне. У нее выдался очень тяжелый день…

Бетт чмокнула отца в щеку, вбежала в кухню и обняла мать за талию – та стояла у плиты.

– Правда, чудесные новости? – воскликнула она. – Давайте я помогу, я знаю, меня так долго не было, просто страшный завал работы, вы себе не представляете… – Усталость и огорчения последних месяцев таяли, как страшный сон. Они взломали первое сообщение; значит, взломают и другие. «Я могу взломать что угодно, – с улыбкой подумала Бетт. – Дайте мне карандаш и криб, и я взломаю весь мир».

Она потянулась за фартуком и огляделась. А где Бутс? Его уже давно следовало вывести гулять.

– Накрывай на стол. – Мать продолжала что-то помешивать на плите. – Да, новости прекрасные. Хотя стоит мне подумать о тех несчастных на Перл-Харбор…

– Позвольте я сначала выведу Бутса, а потом накрою на стол.

Бетт свистнула, но не услышала в ответ сердитого топота мохнатых серых лап.

– Я ведь предупреждала тебя, Бетан. – Мать смотрела на нее с безмятежной улыбкой, не переставая помешивать в кастрюле. – Я говорила, что выкину собаку вон, если она насвинячит в доме. А ты обещала, что всегда будешь ее выводить. Я ведь говорила…

Бетт шагнула к ней, чувствуя, что леденеет.

– Что вы наделали?

– Бутс!

Бетт зацепилась каблуком о булыжник на дорожке и чуть не полетела кубарем. После захода солнца в поселке становилось темно, как в угольной шахте. На улицу не проникал даже малейший намек на свет. У нее был карманный фонарик, но наклеенная на него согласно правилам военного времени бумага пропускала лишь едва различимый луч. Блетчли, поселок, по которому она ходила всю жизнь, внезапно превратился в совершенно чужую территорию.

– Бутс!

Пес сделал лужу в гостиной, поскольку Бетт задержалась на работе. И тогда ее мать схватила пса за ошейник, выставила на темную улицу и захлопнула дверь.

– Послушай, Бетт, – примирительно сказал отец. – Посмотри на это с точки зрения матери…

Но Бетт, схватив фонарик, выскочила на улицу, забыв обо всем, кроме того, что ее собака бродит где-то одна холодной и темной зимней ночью.

Она снова споткнулась. Из груди вырвалось рыдание.

– Бутс!

Улицу прорезала полоска света – кто-то открыл дверь. Послышался голос Озлы:

– Простите, пожалуйста, вы не видели…