Код цивилизации

Государство выступает единым пространством власти, которая распространяется иерархически. Наделение властными полномочиями идет с высших ярусов иерархии к низшим, вертикальные связи оказываются важнее горизонтальных или сетевых. На уровне территорий эта неразделенность власти тоже очевидна. Маятник постоянно качался между стремлением все решать из столицы с помощью органов центрального правительства и созданием относительно самостоятельных органов местного управления и самоуправления. Вместе с тем система отношений между центром и провинциями во все времена отличалась повышенным уровнем централизованного контроля, высокой долей национального богатства, концентрируемого в столице, асимметрией в статусе различных субъектов, связанной с их национальным составом.

Городское и земское самоуправление существовало на протяжении веков. Однако суженные права выборного представительства в городах, где — особенно на южных и восточных рубежах — большую роль играли служилые люди (стрельцы, казаки), не позволяло городам выступать флагманами капиталистических отношений. Экспериментируя с западными методами городского управления и самоуправления, Россия до 1930-х годов даже близко не приближалась к западному уровню урбанизации. Российская цивилизация была деревенской и ментально во многом продолжает оставаться таковой, что ныне подтверждается наличием беспрецедентного для остального мира числа дач и приусадебных хозяйств.

Русская колонизация по многим аспектам напоминала западную, и русские служилые люди и колонисты не были ангелами. Но россияне не уничтожили ни одной цивилизации, как испанцы поступили с ацтеками и инками; жертвы их колонизаторской деятельности не измерялись десятками миллионов человек, как в случае с западной колонизацией. Российские колониальные власти оставляли аборигенов в местах обычного проживания, а не сгоняли в резервации и не уничтожали, как в Соединенных Штатах. Не обращали новых подданных в рабов и не занимались их торговлей в глобальном масштабе, как это делали европейские колониальные державы.

Нередко в местах колонизации образовывалась единая синкретичная культура, когда русские перенимали кухню, одежду или даже язык и элементы верований (шаманства, анимизма) местных жителей. «При российской примирительной внутренней политике присоединенные народы занимали свое органичное место в едином государстве, сохраняли свое физическое бытие, природное окружение, религию, культуру, самобытность»[446], — подчеркивал Нобелевский лауреат Александр Солженицын.

Со времен Ивана Грозного правительство не заостряло вопрос о формальном статусе территорий. Считалось достаточным, чтобы тот или иной регион значился в высшей государственной символике — царском титуле, гербе империи, оказывался в сфере деятельности центральных ведомств, входил в состав какой-либо административной единицы — воеводства, губернии, наместничества, руководствовался общероссийским законодательством, а его население выплачивало бы налоги и выполняло положенные повинности[447].