Код цивилизации

Богатство в соответствии с представлениями раннего христианства считалось грехом. Люди не испытывали тяги организовывать частное хозяйство, недолюбливали богатых и удачливых, интеллектуальная элита с пренебрежением относилась к торговле и промышленности. И в современной России без труда можно разглядеть неуважение к собственности, чиновничье предпринимательство, госслужбу как источник обогащения, отрицательное отношение к бизнесу, относительно низкие среднедушевые показатели. Российское сознание также отличается своей нерыночностью, слабо развитой «мотивацией достижения». Россиянам свойственно более терпимое и сострадательное, чем на Западе, отношение к неудачникам, к бедным и обездоленным. Люди не любят рутинную работу даже за большие деньги. Россияне никогда не жили лишь материальным, в идеале их должна осенять высокая цель.

В России — даже на пике демографической активности — всегда проявлялось несоответствие между относительно небольшой численностью населения и колоссальными размерами территории, протяженностью границ, масштабами требовавших освоения пространств, неразвитостью поселенческой сети. Немногочисленность бюрократии при столь большой территории предопределила и слабость вертикали власти: в уездах, волостях, не говоря уже о сельских поселениях, представителей центральной власти веками не видали.

Но как же тогда управлялась страна? Ответ в том, что в России веками существовало сельское самоуправление. Крестьянский мир имел самые широкие полномочия и возможности решения всех общинных проблем на основе обычного права. Определяющее слово оставалось за главами семейств. Жизнь в мире не гарантировала гармонии — и в деревнях кипели страсти, — но она предполагала поиск согласия во имя общего блага. Западное сознание рассматривает конкуренцию, конфликт как определенную ценность. Для российского сознания ценностью была скорее бесконфликтность. «В мире жить — с миром жить»[449], — гласит русская поговорка. Русская деревня не знала института частной крестьянской, индивидуальной или семейно-дворовой собственности на землю. Земля воспринималось как принадлежащая Господу, а не человеку. Крестьянин пользовался наделом, предоставленным общиной, которая на всем протяжении своего существования вплоть до образования колхозов в 1930-е годы — сохранила принцип периодического уравнительного передела[450].

Общинное мировоззрение не ограничивалось сельскими сообществами, оно проявляло себя в принципах организации труда и в промышленной области, в частности, в принципах организации промысловых артелей. Община — это коллектив, общинное сознание — коллективное. Даже спасение виделось как коллективное, а не индивидуальное.

Однако в России личность вовсе не растворялась в социуме, как это происходило на Востоке. Народу всегда была присуща тяга к индивидуализации, желание человека «быть о себе». Еще византийские источники отмечали свободолюбие славян, склонность расходиться друг с другом во мнении и обнаруживать взаимную страстную неуступчивость (сочинения Маврикия, Прокопия XI века). Во все времена люди сбрасывали тягло — «постылое тягло на мир полегло» — и уходили «на волю», в степи и леса. Отсюда множество «людей вольных, гулящих», людей без оседлости, без собственного хозяйства.

Российское сознание расходится с западным в трактовке свободы и справедливости. На Западе свобода — это реализация прав в сочетании с обязанностями, а справедливость является синонимом законности. В России свобода — воля, отсутствие ответственности; справедливость — равенство для всех и сильное патерналистское государство. Идея естественных прав человека практически не существовала в отделенном от государства виде. Если на Западе, в идеальном виде, права и свободы следовало защищать от государства, то в российской традиции права даровались государственной властью, которая и должна была их защищать.