Код власти

– Можно ли вас, сударь, пригласить на танец? – Лидка с преувеличенной серьезностью присела в реверансе перед Романом. – Не откажите в просьбе, а то, понимаете ли, всю жизнь мечтала потанцевать с генералом, хотя бы и будущим!

Самарин, такой красивый в новенькой курсантской форме с нашивками второкурсника, с той же нарочитой серьезностью склонил голову, щелкнув каблуками.

– Прошу вас, мадемуазель! Только на флоте можно дослужиться не до генерала, а до адмирала.

– Адмирал меня тоже устроит, – милостиво кивнула девушка, и они закружились в танце.

– А ты хорошо танцуешь, – похвалил парень. – Небось танцами занимаешься?

– Ну… в некотором роде, – кивнула она, подумав, что вряд ли стоит считать танцами посещаемые последние полгода занятия по рукопашному бою. – Ты, кстати, тоже неплохо танцуешь.

Роман усмехнулся:

– А у нас факультатив… обязательный к посещению. Начальник училища считает, что настоящий офицер, помимо основной специальности, еще должен уметь танцевать, свободно изъясняться на нескольких языках и, желательно, писать стихи. К тому же у нас каждую субботу танцы, а кому охота краснеть перед девушками?

– Стихи? Как интересно! А ты пишешь?

– Ну что ты, какой из меня стихоплет! – Самарин слегка покраснел, и Лидка поняла: влюблен. И стихи, конечно же, пишет. Наверняка есть у него какая-то девушка, «аборигенка», так сказать. По субботам он ходит с ней на дискотеку в клуб офицеров, а после читает под луной свои стихи – может, и неумелые, но наверняка искренние. Но горечи девушка отчего-то не испытывала – главное, ей удалось то, о чем мечталось уже больше года: она танцевала с Романом, и он разговаривал с ней на равных, а не как с малявкой. Вот теперь можно отправляться и к Протасову.

Напоследок Лидка позволила себе невинную шутку.

– Подожди минутку, я сейчас приду! – сказала она Роману и грациозно (по крайней мере, на это хотелось надеяться) вышла из комнаты. У себя она быстро переоделась в привычную одежду: шорты, футболку и кроссовки. И вылезла через окно.

Роман ждал минут десять, потом спросил Лику:

– А куда подевалась твоя сестрица?

– Лидка? – удивилась девушка. – Да ты же знаешь, она с нами больше получаса не общается, у нее свои интересы. Но если хочешь, я узнаю.

– Да она свалила минут пятнадцать назад, – сообщила она минут через пять. – Мама сказала, она с друзьями собиралась на глиссере кататься. Наверняка снова через окно вылезла, не хотела никому мешать.

– И вы отпускаете ее на ночь глядя одну на глиссере кататься?! – Роман был возмущен до глубины души: ну, девчонка, ну, язва! Ведь десять минут стоял как идиот! Возмущение отразилось на тоне, и Лика удивленно пожала плечами:

– С чего это ты возмущаешься? Тебе-то какое дело? Вспомни, по сколько нам было, когда мы на всю ночь сбегали? И ничего, ничьи родители вроде не протестовали.

Самарин смущенно пожал плечами – действительно, чего это он?

– Ты в своем училище что-то совсем нервным стал. – И Лика, фыркнув, ушла танцевать.

За завтраком Лидка спокойно (эх, кто бы знал, каким трудом оно ей далось, это спокойствие!), будто о чем-то само собой разумеющемся, сообщила родителям:

– Я через полчаса уезжаю.

– Очередная экскурсия? – спросила мама. – Ну сколько можно вас по экскурсиям таскать! Что за порядки в нынешних школах! Дали бы детям отдохнуть, в конце концов, девятый класс – не самый легкий!

– Ты, Ниночка, не права. – Папа от возмущения даже поставил на стол чашку с крепким, дымящимся кофе. – Дети должны развиваться. Даже на каникулах. И если нашелся у них в школе энтузиаст, организовавший экскурсию в музей для этих олухов, которым самим и в голову не придет этот самый музей посетить, то…

– Нет, мама, не в музей. Я улетаю на Сигму.

– Зачем? – в один голос воскликнули родители.

– Кадетское училище, где я буду учиться, находится на Сигме. – Лидка храбро схватила с тарелки бутерброд. На большее ее мужества уже не хватило, и, вместо того, чтобы начать жевать, она молча положила его обратно.

– Где? – шепотом спросила мать. – Где ты будешь учиться?

– В Сигминском высшем кадетском училище.

– Тебя не примут, ты девочка, – едва слышно произнесла мать, растерянно переглядываясь с отцом. Она была настолько ошарашена сообщением, что даже не начала плакать, запрещать и выяснять отношения.

– Я сдала экзамены, прошла медкомиссию и поступила в училище, – четко выговаривая слова, ответила Лидка. – Вопрос решенный и обсуждению не подлежит.

– Лика! Лика, ты слышишь, что говорит твоя сестра! – простонал отец. – Лика, скажи ей!..

Однако старшая, посмотрев на сестру задумчивым взглядом, промолчала.

– Как ты могла! Как ты могла! – Мать вскочила из-за стола и забегала, потрясая сжатыми кулачками. – Ты предала свою семью! Наша семья поколениями хранит светлые гуманистические традиции, и вдруг наша дочь, девочка, заявляет, что собирается в военное училище и хочет стать солдафоном?! Господи, до чего мы дожили!

– Вы называете военных солдафонами, а вместе с тем живете в мире лишь благодаря им. – В отличие от матери, Лидка, заведясь, начинала не кричать, а, наоборот, разговаривать очень тихо.