Кодекс

Бродбенты возвратились на ближайший уступ. Звезды погасли, небо за горами стало светлеть. И перед глазами открылся потрясающий вид — дикая буйность рваных белых вершин, которые, подобно зубам, оскалились из зеленых десен джунглей.

— Давайте изучим какие-нибудь разломанные двери. Может быть, это даст нам идею, как они работают.

Братья миновали четыре-пять захоронений и нашли двери с проломом. Камень треснул посредине, и кусок блока вывалился наружу. Бораби зажег еще один факел, остановился на пороге и повернулся к Филиппу:

— Я трус. Ты смелее меня, младший брат. Иди.

Филипп стиснул ему плечо, взял факел и вошел внутрь. Том и Вернон последовали за братом.

Они попали в просторное помещение размером примерно восемь на десять футов. В середине возвышался каменный постамент, на котором сидела мумия: ноги подтянуты к подбородку, руки охватили колени. Черные волосы заплетены на затылке в косички. Губы высохли и обнажили зубы, нижняя челюсть отвалилась, и изо рта выпал какой-то предмет. Том присмотрелся и понял, что это вырезанная из нефрита куколка бабочки. В руке мертвец держал украшенный письменами полированный деревянный цилиндр длиной около восемнадцати дюймов. Рядом находился скромный погребальный набор: терракотовые фигурки, разбитые горшки и испещренные рисунками каменные плитки.

Том опустился на колени и попытался понять, как действуют двери. В каменном полу имелся паз; по нему катались отполированные каменные колесики, на которые опиралась дверь. Несколько колесиков лежали в стороне. Том поднял одно и подал Филиппу. Брат повертел его в руке.

— Несложный механизм, — заметил он. — Надо откатить дверь в сторону, и все дела. Вопрос в том, как заставить ее сдвинуться с места.

Они исследовали пространство вокруг, но не нашли очевидного ответа. Бораби ждал их снаружи и тут же кинулся с расспросами:

— Что найти?

— Ничего, — ответил Филипп.

Последним из гробницы показался Вернон. Он нес полированный деревянный цилиндр, который сжимала в руке мумия.

— Бораби, что это такое?

— Ключ в загробный мир.

— Интересно, — улыбнулся американец. И возвратился к гробнице отца. — Взгляните: по размеру ключ точно соответствует вентиляционным отверстиям. — Он начал вставлять цилиндр поочередно во все дырочки и чуть не упустил внутрь. — Из каждой наружу выходит воздух. Чувствуете? — Вернон приставлял по очереди ладонь к отверстиям. — Есть, есть, есть. А вот здесь — нет. Из этого вентиляционного отверстия воздух не идет.

Он вставил в него цилиндр. Тот вошел в дырочку на четырнадцать дюймов, а четыре осталось снаружи. Вернон подобрал с земли гладкий тяжелый камень и подал Филиппу:

— Прошу. Честь открытия принадлежит тебе. Стукни по концу.

Филипп принял камень:

— Почему ты считаешь, что это получится?

— Дикая догадка и не более.

Филипп взвесил на ладони камень, собрался и с силой ударил по выступающей части цилиндра. Что-то щелкнуло, дерево целиком ушло в отверстие, затем наступила тишина.

Ничего не произошло. Филипп поковырял пальцем срез цилиндра. Он надежно застрял в дырочке.

— Черт! — потерял терпение Филипп и кинулся с кулаками на дверь. — Открывайся, черт возьми!

Раздался скрежет, пол под ногами завибрировал, и каменная дверь начала сдвигаться в сторону. Появилась темная щель, которая, по мере того как каменные блоки катились на роликах по пазам, стала расширяться. Послышался новый щелчок, и дверь замерла.

Вход в гробницу был свободен.

Братья вглядывались в разверзшийся перед ними черный прямоугольник. Солнце только что выглянуло из-за вершин и, хотя успело вызолотить камни, светило под слишком острым углом, поэтому его лучи не проникали во мрак пещеры. Братья замерли, страшась заговорить и позвать отца. Из образовавшегося отверстия потянуло тлетворным запахом разложения — духом смерти.

67

Марк Хаузер ждал, наслаждаясь приятными лучами утреннего солнца и лаская пальцем грубоватый спусковой крючок автомата «стейр». Он знал оружие не хуже собственного тела и без него чувствовал себя не в своей тарелке. Металлический ствол согрелся от постоянного прикосновения, а годами отполированный его ладонями пластиковый приклад был гладким, словно женское бедро.

Хаузер удобно устроился в выемке скалы у спускавшейся вниз тропы. Со своего наблюдательного поста он не видел Бродбентов, но знал, что они внизу и будут возвращаться тем же путем, каким пришли. Наивные люди поступили именно так, как он рассчитывал. Привели его к гробнице Макса. И не к одной, а к целому некрополю. Хаузер подумал, что наконец достиг своей цели. Но на это потребовалось слишком много времени.

Бродбенты сослужили службу. Теперь спешить было некуда. Солнце только что встало — пусть как следует расслабятся, успокоятся, почувствуют себя в безопасности. А он тем временем продумает операцию до конца. Служба во Вьетнаме научила его терпению. Именно так вьетконговцы выиграли войну: у них оказалось больше терпения.