Кодекс

Он хотел энергично оттолкнуться, но шест застрял в грязи. Том выдернул его, бросил на дно лодки, ухватился за лиану и, подтягиваясь, повел лодку в чащу кустов и папоротников. «Эвинруд» загрохотал совсем рядом. Прожектор прошелся по джунглям, но Том успел схватить Сэлли и потянул на дно. И, обняв, сам растянулся рядом. Он молился, чтобы солдаты не разглядели в темноте прицепленный к их корме светлый движок.

Грохот мотора стал еще громче — лодка с солдатами замедлила ход. Прожектор прошелся по тому участку леса, где прятались беглецы. Том слышал приглушенный гул голосов и потрескивание рации. Луч выхватил кусок джунглей — показалось, что это декорации какого-то фильма, — а затем двинулся дальше. Слава богу, вернулась темнота. Перестук двигателя стал затихать.

Том поднял голову и заметил, что пятно света над головой изменило угол, значит лодка преследователей свернула за поворот.

— Они уходят, — обрадовался он.

Сэлли села и откинула с лица спутавшиеся пряди волос. Над ними гудело плотное облако москитов. Том чувствовал их повсюду: в волосах, в ушах, они пытались забраться к нему в нос, ползали по шее. Каждый удар убивал не меньше дюжины. Когда он пытался дышать, то набирал полный рот кровососов.

— Надо выбираться отсюда, — простонала Сэлли, хлопая себя по спине.

Том принялся обламывать сухие ветки с кустов.

— Что это вы делаете?

— Хочу соорудить костер.

— Где?

— Увидите.

Набрав сушняка, он перегнулся через борт и зачерпнул пригоршню болотной тины. Размазал ее лепешкой по дну, сверху уложил слой листьев и на них построил из прутиков вигвам.

— Спички.

Сэлли подала ему коробку, и он развел огонь. Как только костер разгорелся, Том добавил в него зеленых листьев и тростника. Завитки дыма стали подниматься вверх и собираться облаком в неподвижном воздухе. Том сорвал с ближайшего куста большой лист и, действуя им как веером, погнал дым в сторону Сэлли. Страшная масса москитов отпрянула. У дыма оказался приятный терпкий запах.

— Ловкий фокус, — похвалила девушка.

— Его показал мне отец, когда мы путешествовали на каноэ по северному Мэну. — Он сорвал с куста еще несколько листьев и добавил в костер.

Сэлли достала карту и принялась изучать при свете фонаря.

— У реки много боковых проток. Думаю, пока мы не доберемся до Пито-Соло, нам надо избегать главного русла.

— Отличная мысль. И еще — теперь мы пойдем на шестах. Включать двигатель очень опасно.

Девушка кивнула.

— Вы поддерживайте огонь, а я стану управляться с шестом. Потом поменяемся. Будем плыть без остановки, пока не окажемся на месте.

— Хорошо.

Том вытолкнул каноэ из леса и, придерживаясь стены деревьев и прислушиваясь, не раздастся ли звук чужого мотора, повел дальше. Вскоре показалась узкая боковая протока, которая ответвлялась от основного русла, и он повернул в нее.

— Думаю, — сказал он, — лейтенант Веспан не собирался везти нас в Сан-Педро-Сулу. Скорее, он намеревался выкинуть нас из вертолета. Если бы не та неисправная деталь, мы бы уже были мертвы.

19

Вернон вскинул глаза к огромному своду над головой и обнаружил, что на Меамбарское болото опускается ночь. Вместе с сумерками вернулся писк насекомых, и из глубин окружающих их бесконечных акров подрагивающей и шевелящейся меж огромных стволов топи, словно отравляющий газ, поднялись насыщенные парами разложения миазмы. Где-то в глубине болота раздался едва слышный крик жертвы, за которой гнался ягуар.

Вторую ночь подряд они не могли найти сухого места, чтобы разбить лагерь. Приходилось загонять каноэ под гигантские папоротники и надеяться, что их листья укроют от непрекращающегося дождя. Но надежды не оправдывались — с листьев текло струями, — и в лодке не было спасения от воды.

Учитель свернулся на куче вещей, укрылся мокрым одеялом и, несмотря на удушающий зной, дрожал. Вокруг гудели тучи москитов и особенно усердствовали у его лица. Вернон видел, как они ползали по губам Учителя, пытаясь залезть в глаза. Он нанес на кожу немного репеллента, но это нисколько не спасло: что не смыл дождь, тут же скатилось с каплями пота.

Вернон поднял голову. Двое проводников сидели на носу, играли при свете фонаря в карты и пили. С самого начала путешествия он почти не видел их трезвыми и с ужасом обнаружил, что в одной из десятигаллонных пластмассовых канистр вместо воды плескалась агуардьенте[25] домашнего изготовления.

Он сгорбился и обхватил себя руками. Тьма была еще не полной — ночь наступала не спеша. На болотах не бывало закатов: свет изменялся от зеленоватого к синему, затем к бордовому и только потом к черному. А на рассвете все повторялось в обратном порядке. Здесь даже в ясные дни не проглядывало солнце и стоял глубокий зеленый полумрак. Отчаянно хотелось света и глотка свежего воздуха.