Кодекс

Это был камень из коллекции Максвелла Бродбента и стоил небольшого, но, может быть, и не такого уж и маленького состояния. У Тома защемило сердце: это было так похоже на отца — дарить экстравагантные подарки понравившимся людям. Как-то раз он подал пять тысяч долларов попрошайке, потому что ему понравилось его остроумное замечание.

— Да, рубин, — подтвердил старик. — И с его помощью мои внуки поедут в Америку. — Он отобрал камень и спрятал его среди джутовых мешков. — Почему ваш отец это делает? Я его спросил, но он увильнул, как носуха.

Том посмотрел на Сэлли. Как ему объяснить?..

— Мы его ищем. Отец… болен, — сказал он.

Услышав это, дон Альфонсо вытаращил глаза, снял очки, протер сальной тряпкой, отчего они стали грязнее, чем были, и снова водрузил на нос.

— Болен? Заразился?

— Нет. Как у вас говорят, он немного loco[26]. Любит играть в игры со своими сыновьями.

Старик покачал головой:

— Мне часто случалось видеть, как янки совершают странные поступки. Но этот самый необычный. Вы что-то недоговариваете. Если хотите, чтобы я вам помог, расскажите.

Том вздохнул и снова покосился на Сэлли. Девушка кивнула.

— Он умирает. И отправился вверх по реке со всем своим состоянием. Хочет там спрятаться, а нам сказал: если мы хотим получить наследство, то должны найти его могилу.

Дон Альфонсо кивнул, словно то, что он услышал, было самой обычной вещью на свете.

— Да-да, так когда-то поступали и мы, таваха, нас хоронили вместе со всем добром, и это всегда злило наших сыновей. Но потом пришли миссионеры и объяснили, что Иисус даст нам новые вещи на небесах. И поэтому не надо хоронить с умершими их добро. Я видел Его изображения — Он нарисован бедняком, без кастрюль, без свиней, без кур, даже без башмаков и жены. Но может быть, пусть лучше человека похоронят со всем скарбом, чем потом из-за него передерутся сыновья. Они уже при жизни начинают цапаться. Поэтому я раздал все, что имел, сыновьям и дочерям, а сам живу, как нищий. Теперь им не из-за чего ссориться, и они не желают мне смерти. — Старик закончил речь и сунул в рот трубку.

— А другие белые здесь были? — спросила Сэлли.

— Десять дней назад останавливались два каноэ с четырьмя людьми — двумя белыми и двумя горными индейцами. Я было подумал, что молодой — Иисус Христос, но в миссионерской школе сказали, что такие люди называются хиппи. Они отдохнули день и поплыли дальше. Потом появились четыре лодки с двоими гринго и солдатами. Они наняли дона Орландо в проводники. И вот я задаю себе вопрос: почему столько ненормальных американцев спешат на Меамбарское болото? Они тоже ищут могилу вашего отца?

— Да. Это мои братья.

— Тогда почему вы не вместе?

Том не ответил.

Вместо него заговорила Сэлли:

— Вы упомянули о горных индейцах, которые плыли с первой партией. Вы знаете, откуда они?

— Дикие голые люди со склонов. Они раскрашивают себя в красный и черный цвета. Они не верят в Христа. Мы-то здесь все немного христиане — не слишком, но достаточно, чтобы поладить с миссионерами из Северной Америки, когда они привозят еду и лекарства. Мы поем и хлопаем в ладоши Иисусу. Так я заработал свои новые очки. — Он снял очки и подал Тому посмотреть.

— Дон Альфонсо, — сказал Том, — нам нужен проводник, который провел бы нас вверх по реке. И еще припасы и оборудование. Вы можете нам помочь?

Индеец долго пыхал трубкой и наконец кивнул:

— Хорошо, я вас провожу.

— Нет-нет! — испугался Том и окинул взглядом тщедушную фигуру. — Я не об этом просил. Мы не можем уводить вас из деревни. Вы нужны здесь.

— Я? Здесь? Деревня только обрадуется, если избавится от старого дона Альфонсо.

— Но вы здесь самый главный.

— Чушь!

— Путешествие предстоит долгое. Не по вашему возрасту.

— Я еще силен, как тапир. И достаточно молод, чтобы еще раз жениться. И если честно, с удовольствием завел бы себе старушку, чтобы она заняла пустое место в гамаке и каждый вечер укачивала меня вздохами и поцелуями.

— Дон Альфонсо…

— И чтобы эта старушка по утрам щекотала меня и лизала язычком в ухе. Тогда я буду просыпаться с первыми птичками. Не сомневайтесь, я, дон Альфонсо Босвас, отведу вас на Меамбарское болото.

— Нет! — возразил Том твердо, как только мог. — Нам нужен молодой проводник.

— Не отвертитесь. Я видел во сне, что вы придете, и я вас поведу. Так что решено. Я говорю по-испански и по-английски. Но предпочитаю испанский. Английский меня пугает. Такое впечатление, что человека душат.

Том в отчаянии посмотрел на Сэлли. Старик был просто невыносим.

В эту минуту возвратилась Марисоль. Она пришла с матерью. Обе несли покрытые пальмовыми листьями деревянные подносы, а на них лежали свежие горячие лепешки, жареное мясо, бананы, орехи, свежие фрукты.

Том никогда в жизни не испытывал подобного голода. Они с Сэлли предались пиршеству, дон Альфонсо присоединился, а девочка с матерью молча наблюдали с явным удовлетворением. Когда Том и Сэлли покончили с первой порцией, женщина забрала подносы и наполнила снова. А затем повторила это в третий раз.

Завершив трапезу, дон Альфонсо откинулся на стуле и вытер рот.