Кодекс

В полдень следующего дня, в одном из старых южных районов Цивитас Магна, на залитой солнцем площади, собралась группа людей. Собралась незаметно, держась поодаль друг от друга. Ничто не выделяло ее членов среди остальных прогуливающихся по площади цивусов. Ничто видимо не связывало их, кроме того, что каждый имел при себе рюкзак, дипломат или спортивную сумку, кроме черноты лиц. Двигаясь внешне хаотично, бесцельно, без какой-либо спешки, они один за другим входили в здание в центре площади — идеальный, ослепительной белый куб травертина, испещренный рядами арок, явно вдохновленных находившейся в том же районе древней ареной гладиаторов. Исторический музей, один из немногих оставшихся. Среди цивусов не принято было интересоваться историей, во всяком случае, историей нефильтрованной, из-за ее склонности причинять дискомфорт и оскорблять чувства. Музей знал свою целевую аудиторию, потому история, представленная в нем, была неуклонным маршем прогресса, через эпоху за эпохой мирного, гармоничного сосуществования культур, омраченные несколькими прискорбными инцидентами, о которых не стоит и упоминать. Никто из посетителей никогда не интересовался, как эта сплошная блаженная гармония могла привести войне, стерших с лица земли две с половиной части света.

В зале, посвященном Африке, как раз проходило торжественное открытие новой выставки, состоявшей из артефактов, представленных Цивитас Магна Африканским союзом. Директор музея по случаю читал лекцию, начиная с Аксумского царства через разнообразные империи, к современному Союзу, искусно избегая всех прискорбных инцидентов, случившихся между пятнадцатым веком и Огненным Потопом. Члены группы направлялись именно сюда. Кто-то занял места в углах, у стен, кто-то смешался с толпой. Лидер, высокая женщина с ярко сияющими на фоне темной кожи зелено-желтыми глазами, подошла как можно ближе к трибуне, с которой велась лекция. Отданный приказ по нейро приказ отразился на лице мгновенной жесткостью. В тот же момент из принесенных ими сумок и чемоданов на свет извлечены были компактные пистолеты-пулеметы. Хором, четыре длинных огнестрельных очереди полоснули по потолку, обрушив осколки стекла и каменную крошку на головы цивусов. Поначалу они ничего не соображали, прикрывая головы от ранящего дождя, метаясь из стороны в сторону и всюду натыкаясь на стену направленных им в лица дул.

— Все на пол! — выкрикнула главарь, грубо отталкивая налетающих на нее в панике граждан, — Никому не делать резких движений. С этого момента вы заложники САР.

Мари с напарником возвращались в участок, когда поступил вызов. Утро они провели в квартире Никиты, в поисках возможных зацепок. Большинство комнат были пустыми и необжитыми, ничего, кроме запылившейся мебели. Только в спальне нашлись следы пребывания исчезнувшего хозяина — шкаф с джинсами и футболками, монитор на стене, запасные деки и, самое странное, полки со старыми бумажными книгами. На них не было никакого развлекательного чтива, исключительно серьезные тома в твердых переплетах. Майор пробежала пальцами по корешкам. История, экономика, искусство философия. “Государство” Платона и “История упадка римской и разрушения империи” Гиббона. “Веселая наука” Ницше и “Моя жизнь” Троцкого. “Основание”, цикл книг Гуэррини об истории основания Цивитас Магна. Роланд тоже осмотрел полку, хмыкнул, взял в руки книгу “Язык программирования Си” Кернигана и Ричи, пролистал.

— Интересные у него вкусы. Старые машинные языки вышли из употребления еще до войны, — сказал он, — код сейчас никто не пишет. Не люди, по крайней мере. Нынче алгоритмы пишут алгоритмы. Даже когда декеры создают вещи напрямую в метареальности, они пользуются демонами, которые переводят их поток сознания в набор инструкций.

— Зачем ему это, как думаешь?

— Кто знает? Просто хобби, наверное. Это как цивусы, которые лепят горшки по выходным. Суть та же, поработать руками с примитивными технологиями, чтобы отвлечься от безумного ритма современного мира. По той же причине, он читает на бумаге, вместо того, чтобы найти те же книги в сети.

Мари хотела было сказать, что это было бы вполне в духе декера, но прикусила язык. Она до сих пор не рассказала Роланду о сообщении от беглеца. И не могла бы точно, что ее останавливало. Не какие-то подозрения насчет напарника, не отсутствие в видеописьмах важной информации. Даже не просто нежелание обсуждать взгляды преступника. Но какое-то смутное ощущение, что раскрыть содержание сообщения, предназначенного ей и только ей, было бы почти неприлично. Это сдержало ее в первый момент, и чем больше времени проходило, тем сложнее было бы признаться. Как объяснить Роланду, почему она не поделилась с ним сразу? Если майор не смогла бы объяснить этой самой себе.

— Все в порядке? — спросил напарник неожиданно, не поднимая глаз от книги.

— Да, конечно. Разве что-то не так? — ответила Мари торопливо, и внутренне поморщилась от того, насколько неубедительно это прозвучало.

— Ты сегодня какая-то молчаливая. И отстраненная. Вот и думаю, может случилось что?

— Нет, все нормально.