Кодекс

Три дня племя провело в храме, помогая собирать урожай, доить коз и варить пиво. Три дня, одно за другим, в храм являлось все больше и больше других племен, поднося подарки храмовникам и пользуясь их гостеприимством. Наконец, вечером третьего дня, племена собрались у подножия холма. Они держались порознь, но молодые люди разных народов поглядывали друг на друга с любопытством, рассыпаясь иногда беспричинным смехом, под шипение и тумаки стариков. Жрецы выстроились у входа в наибольшее строение храма. Солнце, клонившееся к закату, опустилось точно между самыми высокими колоннами, и на время, один совершенно прямой луч прошил святилище насквозь, осветил его изнутри. Каменные колонны загорелись красным золотом. И в этот момент жрецы начали песню, которую подхватила в отведенный момент все многочисленное собрание. Мелодия плыла над степью, неспешная и торжественная. Небо набрало синевы, на нем проступили мерцающие точки звезд. Наконец над одним из святилищ взошла луна, и снова свет окутал камни, на этот раз бледный, мистический. И в тот же миг песня взмыла в самую вышину, задержалась на одной ноте и затихла. Молчание продлилось не дольше нескольких биений сердца и рассыпалось многоголосным, нескладным шумом. Не было больше единой огромной конгрегации. Распались и смешались племена. Начинался пир.

Поднимаясь к темному небу снопами искр, загорелось множество костров, озаряя всю бескрайнюю равнину. У одного из них собрались старейшины и вожди, обмениваясь новостями, обсуждая будущее кочевья. У другого, вдвое большего, вели беседы шаманы, жрецы, храмовники, делясь настроениями духов и богов. Где-то собирались семьями, где-то встречали давно не виденных родственников, что когда-то ушли с другими племенем. Молодые же танцевали, то одной ритмичной массой тел, то давая показать себя отдельным мастерам, то разбиваясь на пары. И чаще чем нет, пары эти уже не расставались, одна за другой отходя от костров и исчезая в море высокой травы.

Праздник продолжался почти всю ночь. К восходу, от костров остался один холодный пепел, и разбредшаяся паства вернулась к своим стоянкам. Первое прибывшее племя и ушло первым. Нагруженные ответными подарками храма — мешками с зерном и рулонами холста, они снова отправились в путь, в бесконечные скитания по степи.

Видение померкло, и перед Мари снова возник Никита. На этот раз он был не в комнате для допросов, а просто в бесформенной черноте.