Кодекс

— Хм, я думал ты со своими имплантами камнем на дно пойдешь, — сказал он, отфыркиваясь.

Мари хлестнула ладонью по воде, обдав Роланда снопом сверкающих капель.

— Тебе разве не говорили, что нельзя говорить с женщиной о ее весе? Тем более таким тоном.

— Так я же не о весе, а о плавучести, — он бросил в нее горсть воды в ответ.

— Ну, они у меня полимерные и нанитовые, на плавучесть не влияют никак. Как насчет наперегонки до берега и обратно?

— Мда, а генерал-то думает, что мы не дети. Что бы он сказал, если видел нас сейчас. Мы-то вроде бы должны особо опасного преступника брать, а не развлекаться.

— Это же из отпуска будет вычтено. Можно в таком случае и отдохнуть между делом. Тем более, что неизвестно еще, когда снова будет возможность ополоснуться. А Никита никуда не денется, я это чувствую.

— Конечно. Он же в тебя влюблен, — напарник хмыкнул, — Ну и самомнение я тебе создал. Теперь вот думаешь, что ни один декер не способен тебя увидеть и не втрескаться.

— Ну да. А что, ревнуешь?

— Я? — удивился Роланд, — а с чего мне ревновать тебя к человеку, которого будет разить беспощадная рука правосудия в твоем лице? К тому же…

Вместо того, чтобы закончить, он вдруг развернулся и шумно хлопая по воде поплыл к противоположному берегу.

— Эй, так нечестно! — воскликнула майор, и отправилась в погоню.

Время от времени левый бок кроулера со скрежетом скребся о кору деревьев. Мари старалась спускаться осторожно, но все же она недооценила узость тропы, и теперь ей все казалось, что кромка колес по правому борту висит в воздухе. И прочность глинистого берега ей не внушала никакого доверия. По краю даже идти стоило с опаской, а уж ехать на многотонной машине…

— Прекрасная затея. Просто прекрасная, — сказал Роланд с сарказмом, вжимаясь в спинку кресла.

— Выбора у нас все равно нет.

Все же они без происшествий спустились в кроулере обратно на пляж, где обсыхали на солнце всего час назад.

— Выбор есть всегда, — возразил с горячностью напарник.

— Конечно. Только варианты редко действительно равнозначны. Скажем, можно одолеть реку прямо сейчас, а можно искать неизвестно сколько времени другой мост или брод, потому что ты чего-то испугался.

— Нет, что вы, я всецело доверяю вашему плану, товарищ майор. Уверен, вы уже много раз проезжали по дну реки на допотопном кроулере. А дрожь — это всего лишь слабость моего бренного тела, которое сейчас особенно остро чувствует свою бренность.

— Не язви. Но я действительно не вижу причин, почему это не должно сработать. Корпус герметичный, воздух рециркулируемый, двигателю кислород не нужен. Почти подводная лодка.

— Если мы с тобой не видим очевидных проблем, то это всего лишь означает, что проблемы неочевидны.

— Может быть. И вот сейчас мы их и обнаружим, — бодро сказала майор, и нажала акселератор.

Машина подалась вперед. Вода быстро дошла до днища, присосалась в нему с влажным звуком, замедлила ход кроулера, который гнал теперь перед собой широкую прозрачную волну. Во время водных процедур Мари попыталась оценить глубину русла, ныряя тут и там, но не поручилась бы за точность результата.

Неожиданно кроулер накренился носом вперед, заскользил по дну. Воды реки сомкнулись у них над головой, а вокруг клубами поднимался потревоженный ил, медленно уносимый течением. Майор, отпустившая было педаль газа, утопила ее снова. Машина не двинулась с места. Колеса только без толку крутились в мягком грунте дна, все глубже зарываясь и все плотнее делая илистую завесу, пока та не заволокла их полностью.

— Вот и обнаружили, — буркнул Роланд, — теперь что?

Мари задумалась. Она очень редко задумывалась о смерти, и уж точно ей ни разу не приходило в голову, что свой конец она может встретить в железном гробу на дне реки в пустоши. Впрочем, майор была уверена, что сможет открыть дверь, несмотря на давление воды снаружи, так что критической опасности не было. Но это означало бы необходимость возвращаться в Магну пешком, что само по себе не так уж легко. И объяснять потом генералу, почему она вернулась не только без беглеца, но и без одолженного кроулера, что было бы еще сложнее.

— Ладно, у меня есть конструктивное предложение, — сказал напарник, тоже обдумывающий их положение, — попробуй нажать педаль мягко. Очень мягко, самый малый ход.