Кодекс

За неимением лучших идей, майор сделала, как он сказал. Поначалу это не дало никакого результата. Колеса прокрутились раз, другой. Она не сдавалась. Наконец, звук холостого хода едва заметно изменился, и Мари почувствовала бесконечно медленное, но все же движение вперед. Понемногу кроулер выбрался из ним же вырытой траншеи. Осмелев, майор подбавила ходу, готовясь сбросить его при первых же признаках пробуксовки. Но это не понадобилось. Машина продолжала равномерно ускоряться, оставляя за собой хвост поднятого ила. Несколько долгих минут они ехали по дну русла, пока нос кроулера не задрался вперед, и движение не замедлилось снова до скорости улитки на склоне. Чувствуя, что они вот-вот остановятся окончательно и соскользнут обратно, Мари, после секундного колебания, выжала до упора педаль акселератора. Против ожидания, это сработало. Колеса рванули глинистый грунт, и выбросили кроулер на плотное, усыпанное галькой мелководье. По эту сторону реки, подъем к опоре моста был гораздо более пологим, и машина без труда одолела плавный уклон и остановилась на дороге. Можно было бы продолжать путь, если бы не необходимость очистить камеры от осевшего на линзы ила.

— Ну вот, а ты боялся, — сказала майор, повернувшись к напарнику.

Роланд в ответ только фыркнул.

На восточном берегу пейзаж постепенно стал меняться. Лес отступил, поредел. Не стоял теперь сплошной стеной вдоль дороги, а округлыми темными лоскутами рощиц был разбросан по травянистой равнине, накрывал вершины невысоких холмов. После однообразного мельтешения пролетающих мимо деревьев и тесноты лесных дорог, распахнувшийся простор принес Мари облегчение после тесноты лесных дорог, вызвал смутную окрыляющую радость, пусть даже она видела его не вживую, а лишь на мониторе фальшивого лобового стекла. Ландшафт плыл им навстречу, плавно поднимаясь и опускаясь, укачивая, убаюкивая. Майор зевнула. Спать было еще рано — солнце, хоть и клонилось к горизонту, не зашло бы еще два или три часа. И все же колыбельная земли брала свое. Потому с некоторой неохотой она передала управление Роланду. Почему-то ей казалось, что стоит только ослабить личный контроль, как что-то обязательно случится. Отогнав эти глупые предчувствия, она пошла в дальний конец машины, на условную кухню, включила электронагреватель, собираясь налить себе синтетический кофе. Не успела еще вода закипеть, как угол пола под ногами малозаметно изменился, заставив ее неосознанно перенести вес, когда машина, преодолев вершину очередного холма, пошла под уклон. И остановилась, заставив Мари качнуться.

“Ладно, так и быть, остаток пути буду рулить сама”, подумала она.

— Майор, я думаю, ты захочешь на это взглянуть, — негромко позвал ее напарник.

Она вернулась в головную часть кабины, на ходу строя предположения, чего стоило ждать в этот раз. Еще одна река? Выросшая у них на пути непреодолимая стена? Взявшая их на прицел автоматическая турель? Сфинкса, который не пропустит их, пока они не разгадают его загадку? Ее мысли занимали все возможные препятствия — потому что какой еще мог быть повод останавливать кроулер — и потому она оказалась совсем не готова к увиденному.

В раскинувшейся впереди низине, по обе стороны от дороги, тянулись, волнами колыхаясь на ветру, золотые поля пшеницы. Во всяком случае, Мари предполагала, что это пшеница. Она не слишком разбиралась в злаках в их естественном, живом виде. И по пояс в этом золотом море стояли люди, внимательно, но без заметного страха глядя на остановившийся кроулер, а вдалеке виднелась курящая дымами печных труб деревня.

Это не было совершенно невероятно. Не слишком интересуясь пустошью, майор все же слышала раньше предположения, что там могут оставаться люди, переждавшие в убежищах четверть века или дольше, пока радиационный фон не упал до приемлемого уровня. Но сложно было представить, что группа запертых в бункере людей может продержаться так долго, без поломок оборудования, сбоев работы закрытых экосистем и всплесков насилия среди загнанных в подземную тюрьму людей. И едва ли их существования было бы легче проще после выхода на поверхность — оторванные от цивилизации, во власти безжалостной пустоши прошлого, когда пыльная буря, принесенная из активного еще очага заражения, могла в считанные минуты убить слабый росток возрождающейся жизни.

Но как бы там ни было, какие трудности им не пришлось пережить, они не сдались и не погибли. И бросив полевые работы, потянулись к обочине дороги, где и остановились, словно ожидая чего-то.

— Кажется, они хотят нас встретить. Ну что ж, подъезжай. Поговорим.

Поговорить, правда, не вышло. Жители пустоши не знал lingua franca, и на приветствие майора ответили на своем языке, в свою очередь совершенно незнакомом Мари. Она обернулась к Роланду, но тот только покачал головой.

— Если бы мы были подключены к Сети, можно было бы настроить в нейро автоматический перевод, — сказал он, — но вне зоны покрытия придется смотреть жизнь без субтитров. Но справлялись же с этим путешественники в древние времена.