Кодекс Агента. Том 1 (СИ)

— Не особо вам верю, но давайте обсудим детали! — на губах Владислава Степановича появляется кривая усмешка и кладет на стол лист бумаги, на котором напечатана небольшая таблица. — Любая отлучка из Высотки возможна только после моего одобрения, либо в сопровождении или по личному распоряжению Главы Рода. Если возжелаете посетить выставку, ресторацию или танцпол, то сообщаете о подобных планах заранее с подробным описанием периода времени, места и предполагаемого состава сопровождающих лиц не позже, чем за двенадцать часов. Заявки на визиты в разного рода дома терпимости даже не подавайте! О намерении наведаться в гости к друзьям или подругам уведомляете за сутки по этой же форме. Я изучаю запрос, и в случае моего одобрения вам выделяется соответствующее обстоятельствам сопровождение.

Смотрю на безопасника, округлив глаза, и не верю собственным ушам. Я попал в золотую клетку, это было очевидно изначально, но неожиданно для меня клетка оказалась тюрьмой строгого режима.

— Заниматься сексом я должен под неусыпным надзором ваших людей или с их непосредственным участием?! — спрашиваю я сахарным голосом.

— Понимаю ваш сарказм, но боюсь, что иного способа сохранить вашу жизнь не существует, — отвечает Владислав Степанович, проигнорировав мою колкость и все также пристально глядя в глаза. — Признаться честно, даже озвученные мной меры могут не уберечь вас от смерти…

— Чему вы, безусловно, будете рады?! — прерываю безопасника, прикинувшись обиженным и оскорбленным юнцом.

— Александр Игоревич, не ищите во мне врага! — произносит Берестов с нескрываемым раздражением. — Впрочем, друга или поводыря также не ищите! Я обычный сторожевой пес, который отвечает за вашу благородную задницу!

А это уже интересно! Плохо скрываемая классовая ненависть во всей красе или обычная проверка? Если это искренность, то она дорогого стоит, но и пугает безмерно. Глава Службы Безопасности Великого Рода всем своим видом показывает, что устал от аристо, от служения и от ответственности за охраняемых им высокородных персон.

— Позвольте нескромный вопрос? — я развязно растекаюсь в угловатом кресле и вытягиваю ноги, чтобы вызвать более сильное отторжение.

— Валяйте! — кивает Владислав Степанович с недобрым прищуром.

— На чем основано ваше отношение к моей скромной персоне? Вы составили мой психологический портрет, изучили досье или побеседовали со знающими меня людьми?

— Ни то, ни другое, ни третье, — отвечает Берестов с усмешкой и наклоняется через стол ближе ко мне. — Я просто не верю тебе, красавчик! И знаешь, почему?

— Догадываюсь — вы не любите предателей?!

— Именно! — Владислав Степанович направляет на меня указательный палец. — А таких умных и хитрых, как ты — особенно!

— Спасибо за откровенность! — с горькой усмешкой заявляю в ответ, и Разделенный — свидетель: я ничуть не кривлю душой.

— На этом и порешим! — еще какое-то время безопасник молча меня гипнотизирует, а затем дверь в кабинет открывается, и на пороге появляется Игорь Всеволодович.

На Шувалове отливающий блеском лиловый костюм, идеально подогнанная по фигуре рубашка с высоким воротником, и зеленый галстук. Он стремительно проходит к своему столу, садится в кресло и кладет на стол тонкую папку из фиолетовой кожи.

— Читай! — коротко бросает он и тянется к бару.

Взгляд старика лучится от гордости, он открывает резную дверцу, достает бутылку коньяка «Шуваловский» и собственноручно разливает его по хрустальным бокалам.

Я открываю папку и вынимаю оттуда покрытый защитной пленкой тонкий лист гербовой бумаги со светящейся голограммой двуглавого орла в центре.

— Жалованная Грамота, — начинаю читать я. — Дана Шувалову Александру Игоревичу в том, что ему жалуется дворянство по праву Крови и членство в Великом Роду…

Поднимаю взгляд на Великого Князя и вижу его торжествующую улыбку. Берестов смотрит на меня так, будто сжевал без сахара половинку лимона.

— Поздравляю, Саша, ты теперь полноправный член Рода! — Игорь Всеволодович поднимает бокал, и мы следуем его примеру. — Не подведи меня!

Мы чокаемся и опорожняем бокалы. Я не желаю разочаровывать старика, и мое лицо практически светится от счастья — спасибо урокам актерского мастерства. Имитировать необходимые эмоции несложно, особенно, если ты уже сыграл множество образов и даже неодушевленных предметов — от таракана до табуретки.

Владислав Степанович не отрывает от меня внимательного взгляда даже в момент, когда опрокидывает коньяк в глотку. Интересно: раскусил он актерскую игру или нет?

Шувалов удовлетворенно крякает, а затем открывает стоящий слева от него сейф. С глухим стуком он выкладывает на стол пистолет, коробку с патронами и ламинированную карточку, украшенную светящейся голограммой двуглавого имперского орла.