Кодекс Агента. Том 3 (СИ)

Говоря все это, я не отрываю взгляд от лица Андрея, потому что в первую очередь мне нужна его откровенность. Главное — не переборщить, чтобы все не свелось к драке с этими тремя парнями, как это уже было во дворце Воронцовых.

— Ты ведешь себя также! — отвечает Радослав с ледяным спокойствием в голосе. — Ты тоже не задаешь подобных вопросов! А мы все подстраиваемся! Все, за исключением Апраксина!

— И с чего ты взял, что нам интересна твоя прежняя жизнь? — искренне недоумевает Бореслав. — Твоя и таких же плебеев, как ты…

Он осекается и смущенно замолкает. В его устах эта оговорка звучит оскорблением. Звучит в тысячу раз обиднее, чем тысячу раз произнесенное Трубецким слово «бастард». Неожиданно приходит осознание, что за такое я могу вызвать на дуэль. И осознание приходит не только ко мне. Трубецкой встает из-за стола и картинно кланяется застывшим в оцепенении Юсуповым.

— Спасибо за гостеприимство и разрешите удалиться! — холодно произносит он и кладет руку мне на плечо. — Нам нужна была только маска! Все остальное неинтересно! Пойдем отсюда!

Андрей все испортил. Расстроил очень нужный мне разговор и разрушил все планы. А еще вызвал у меня чувство благодарности. Это и есть настоящая мальчишеская дружба, Тьма ее забери! Дружба, о которой я мечтал, и которой у меня никогда не было!

Я еще могу вырулить, могу обратить все в шутку, вернуть разговор в нужную канву, но это будет разговор втроем — Андрея я потеряю. Причем, навсегда.

Еще одно правило в новом «Кодексе Агента» звучит просто и очевидно: «Настоящая дружба превыше всего!».

Я встаю со стула, киваю братьям и молча выхожу из апартаментов вслед за Трубецким.

— Я не спал с этими уродами! — горячо заявляет он мне, как только двери лифта закрываются за нашими спинами. — Ни втроем, ни с девками!

— Гребаный аристо!

— Гребаный бастард!

— Спасибо, Андрюха! — благодарю его я и заключаю в крепкие, неуклюжие объятия, игнорируя сопротивление. — Спасибо, друг!

Мы выходим из высотки, садимся на байк, и Трубецкой снова сжимает меня клещами и прижимается к спине, дрожа от страха на каждом крутом повороте. Сильнейший боец, сильнейший же одаренный в будущем и борец с Темными, разрази его Тьма!

Мы едем не в ресторацию, а в тихую кофейню на Никитской. Мы хотим поговорить, а не напиться. Я все же пробил стену молчания, хотя бы одну.

Столик в полутемном приватном углу заведения настолько мал, что расстояние между нашими лицами на грани комфортного минимума. Глядя в синие глаза Трубецкого, я рассказываю ему все. Рассказываю о выборгском сиротском доме, о Приюте, о своей прежней миссии, о том, как познакомился с Шуваловым и даже о том, что Андрей мог бы стать моей целью. Рассказываю о Темном Кристалле в подвалах Александровского Дворца, о встрече с могущественным Темным и Светлым, рассказываю о трех Осколках и таящимся во мне Темном начале.

На душе становится так легко, будто я сбросил с груди непомерную тяжесть, гнувшую меня к земле последние недели.

— А еще я не хочу быть Императором и мужем Романовой! — добавляю я вишенку на торт и, выговорившись окончательно, принимаюсь поглощать вкуснейшие кофейные эклеры.

— Саша, моя сестра не любит тебя! — нехотя выдавливает из себя Андрей, окатывая меня ушатом ледяной воды. — Если ты отвергаешь Наталью ради нее, то совершаешь большую ошибку! Она вообще никого не любит! И покойного Воронцова не любила — это была лишь юношеская страсть! И ты тоже ее страсть, не более того!

Я услышал то, что и сам осознавал, Андрей лишь закрепил мои догадки. К собственному удивлению, я не расстроился. Даже наоборот, как будто освободился от мягких, но крепких оков и вздохнул свободно.

— Я отвергаю Романову не ради Ольги, а ради себя! — признаюсь я. — Я даже страсть к ней не испытываю, несмотря на ее красоту! Разве что по пьяни или от тотального недотраха!

Какое-то время Трубецкой молчит, переваривая услышанное, а затем его прорывает, и слушателем становлюсь я. Через час я знаю о нем все. Андрей рассказывает о своем детстве, о сложных отношениях с отцом, который с детства учит их с сестрой быть холодными и расчетливыми мразями, о том, что у него никогда не было настоящих друзей и настоящей любви. Княгиня Воронцова и немногочисленные случайные связи не в счет, потому что это страсть, но никак не любовь.

Он рассказывает о плачевном положении дел в Империи, постоянных дрязгах между Главами Великих Родов, о тайном засилье Темных в России и реальной опасности, которая угрожает стране из-за рубежа тоже от Темных, но гораздо более могущественных и коварных.

И я верю ему: мой Темный дар подтверждает, что парень говорит правду. Он знает все это, потому что является частью системы, и видит ее недостатки изнутри. Я верю словам Андрея больше, чем официальным источникам, Великому Князю Шувалову, Шефу Приюта, и всем Темным и Светлым, танцующим вокруг меня с бубнами и зазывающим в свои ряды.