Кодекс бесчестия. Неженский роман

Сначала Александров созванивался с Лидой часто, потом все реже, хотя нередко ловил себя на мысли, что думает о Маше. Со Скляром встречался тоже редко, тот постоянно летал то в Европу, то в Канаду, разрываясь между металлом и лесом. А Александров все еще верил, что может спасти банк.

Претензии к банку росли со всех сторон – налоговая, «счетка», Росмониторинг, не говоря уже о ЦБ. Из семи синдицированных кредитов они реструктурировали четыре. Вслед за пулом, где были RBS и Mediоbanсa, отказались пересматривать условия еще два. В западной прессе стали появляться публикации, что Mediоbanсa первым из мировых рыночных игроков понял, что в крупнейший российский Русмежбанк деньги закачивает государство, чтобы тот финансировал производство вооружения. А банк попутно финансирует еще и российских рейдеров… Отток пассивов остановить не удавалось, клиентская база съеживалась, как стираный носок – эффект домино и испорченной репутации. Пригожин уже не скрывал своего раздражения визитами Александрова и все неохотнее давал отсрочки по приведению показателей в соответствие с нормативами.

Теперь Александров звонил Лиде разве что раз в месяц. «Как дела?» – «Хорошо, девочки учатся». – «Ты получила деньги?» – «Да, спасибо. Ломаю голову, как быть. Нельзя же висеть у тебя на шее». – «Что за глупости, мы же договорились… По крайней мере, до конца Машиного университета». – «Тане скоро тоже поступать. Надо, чтобы она получила стипендию хоть где-нибудь». – «Не надо хоть где-нибудь, дело не деньгах…» – «И в деньгах тоже, пусть старается». – «Ты по-прежнему работаешь в библиотеке?» – «Да, мне нравится. Университетский город, интересные люди». – «А Маша как?» – «Стала совсем англичанкой. Много времени проводит на вечеринках, в каких-то диких компаниях». – «Это нормально». – «Повзрослеет, ей надоест, правда?» – «Конечно»…

Осенью Коля пришел к нему с тяжелой темой. Надо продавать часть банка. Александрову взглянул на него с нескрываемой неприязнью, но Коля был к этому готов.

– Давай спокойно, Костя. Реальность такова, что новых клиентских денег на рынке уже не собрать. Мы в немилости, и это уже не переломить. Нет другого выхода, как продать часть капитала.

– Отдать наш банк…

– Все продается, и все покупается. Самостоятельность лучше, чем союз с кем-то, но быть с кем-то лучше, чем не быть совсем…

– С кем-то или под кем-то?

– Считаю, мы должны встретиться с Беляковым.

– Беляков – рейдер.

– А кто не рейдер? Скляр, что ли?

– Он захочет контрольный пакет.

– Любой захочет контрольный пакет. Никто не пойдет младшим акционером в убыточный банк.

– Почему именно Беляков?

– У него длинные деньги и хороший лоббистский ресурс, сравнимый с нашим. У него нет банковской лицензии и нет банковских кадров. Наконец, у него масса инвестиционных проектов, а это новая клиентура. Если сложится нормальный альянс, вместе мы выстоим. Рулить по-прежнему будешь ты, он в банках мало понимает.

– Если сложится… А если нет?

– Костя, он отмороженный, но не дурак. А альянс – всегда дорога с двусторонним движением. У тебя есть альтернатива?

– Ты с ним уже встречался, я так понимаю. С таким убеждением говоришь.

– Мы с ним на приеме пересеклись. С тех пор он звонил мне дважды. Спрашивает, готов ли ты к разговору.

Коля говорил о финансовой корпорации «Развитие». Корпорация была в разы меньше Русмежбанка, но за ней, действительно, стоял серьезный административный ресурс, и у нее были большие и длинные деньги. Стас Беляков, президент, был наглый, но осторожный и, как сказал Коля, весьма разумный. Лет пятнадцать, не светясь, Беляков сколачивал финансовый портфель своей корпорации, и из чего он состоял – одному Аллаху было известно. «Развитие» выводило на размещение немало промышленных концернов, но всерьез заговорили о ней, когда она обеспечила размещение акций в Лондоне одной крупной и совершенно непрозрачной компании, собственников которой знали все, но всуе предпочитали не поминать.

Стас Беляков, ровесник Александрова, выглядел гораздо моложе своих лет. Приземистый черноволосый курносый пацан с серыми, ничего не выражающими глазами. С порога он заявил, что его главный интерес в том, чтобы компании, в которые «Развитие» вкладывается, обслуживались в одном банке. Лицензии у «Развития» нет, его корпорация занимается чистыми инвестициями. Делать с нуля доморощенный банк он не будет, готов войти в отстроенный бизнес с налаженными процессами и с кадрами. Добавил, что другого председателя правления, кроме Александрова, не видит.

Александров не оставлял попыток уговорить Белякова пойти на допэмиссию в размере двадцати пяти, ну, тридцати процентов капитала. Рисовал цифры, убеждая Белякова, что банку нужно ярда полтора, и через год на эти вложения Белякову обеспечены дивиденды. Беляков повторял, что банку нужно больше двух.

– Константин, полтора миллиарда могло бы хватить, если бы от вас не уходила клиентура. Но клиентский потенциал у банка сейчас нулевой. Свежих клиентов в банк может привести только новый партнер.

– Стас, вы же только что сказали, что придете с клиентами.