Кодекс боя

– Ты не виноват, – тихо повторил Мюррей. – Тебя создали таким. Все это время… ты сдерживался.

Сего замер от неожиданности.

– Создали? Что значит… создали?

– Я обещал все выяснить, и у меня есть для тебя кое-какие ответы. Но ты должен знать, что от этого ничего не изменится. Ты все тот же…

– Говори!

– Я узнал, почему ты так хорошо выступил на Испытаниях. Почему смог так долго сидеть в черном свете симулятора. Причина в том, что тебя сделали там. Ты родился в черном свете.

– Этого не может быть. Я родился на острове… – У Сего затрепетало сердце.

– Они называют это «Колыбелью». Даймё… Их смотрящие создали программу развития гривара с самого рождения в симуляционной среде. Они изолировали группу гриваров и подключили к симулятору, чтобы запрограммировать, превратить в идеальных бойцов.

И Сего поверил. Вспомнил, как в медотсеке, увидев плавающего в ванне Марвина, он почувствовал, что и сам побывал в такой же.

Может быть, он знал об этом даже раньше. Когда скитался по закоулкам Подземья, ослепленный незнакомым светом, ослабленный многолетним бездействием. Его вырастили в трубе.

Неужели все это время он просто блокировал воспоминания? Или смотрящие позаботились о том, чтобы он не узнал? Запрограммировали его, как мех, для выполнения специфической функции?

Побеждать. Убивать.

– Значит, Фар… старый мастер… он тоже часть сима? На самом деле его нет?

– Боюсь, что нет, – сказал Мюррей.

– И… мои братья. Сайлас и Сэм. Они выросли на острове вместе со мной… – Сего не договорил.

Мюррей медленно покачал головой.

Стена вдруг содрогнулась от грома аплодисментов. Зазвенел зуммер. Мюррей снова включил трансляцию. Второй раунд боев закончился. Сол и Дозер победили, они стояли в своих кругах. Джоба лежал у ног Кори Шимо.

Не ответив на вопросительный взгляд Мюррея, Сего направился к выходу в соревновательный зал.

– Что ты собираешься делать? – крикнул вдогонку Мюррей.

– То, для чего меня создали, – ответил Сего.

Глава 22 Дом

Торопливая суета осени сменяется холодной тишиной зимы. Пронизывающий весенний ветер сменяется горячим дыханием лета. Хотя гривар помнит каждое время года по его прикрасам, это иллюзия. Истина – это постоянный переход, изменение без памяти.

Раздел первый, Пятьдесят пятая заповедь Кодекса боя

Мюррей вернулся на трибуну, заняв свое место рядом с Дакаром Пуджилио.

– Выпьешь, Пирсон? – заплетающимся языком предложил командор, протягивая стакан с пенной шапкой.

– Тут одной выпивки мало будет. – Мюррей покачал головой. – Мне нужно нечто большее, чем просто выпить.

Пуджилио откинулся на спинку стула, положив ноги на плечи сидевшего перед ним зрителя. Лицеист пятого уровня обернулся; возмущенное выражением исчезло с лица, как только он обнаружил, что на него смотрит начальник Общественного правосудия.

– Какой-то ты, Пирсон, беспокойный стал. Смотри, борода уже поседела. – Дакар пригладил свои длинные усы. – И где веселая ухмылка, что мелькала в выпусках «Обзора»? Вот были времена – никаких забот.

Мюррей молчал, поглядывая на Сего, который готовился к следующему бою. С тех пор как Мюррей впервые увидел мальчишку в круге у Талу, тот вытянулся на несколько дюймов и набрал около тридцати фунтов мышечной массы. Отросшие черные волосы падали на глаза. А вот поза осталась прежней – Сего стоял, выпрямившись в полный рост и опустив руки, как будто не собирался участвовать в поединке.

Мюррей знал: прежним Сего никогда уже не будет.

Он больше не будет смотреть на мир любопытными глазами и спрашивать, почему нужно сражаться. Теперь этот парень знает, за что он бьется и почему. Теперь он часть Системы. Часть коррупции, политики, трусости. Часть хитрой игры Каллена Олбрайта и скаута Сайдека. Часть слепого патриотизма командора Мемнона. Часть вечного плана даймё по перекраиванию мира на свой вкус. И во все это Сего оказался замешан сильнее, чем кто-либо, ведь именно для этого он и был создан. Вот только парень невиновен. Он не заслужил такой судьбы. Просто у него не было иного выбора, как пойти по Пути, заданном другими. Сего пешка в этой игре – точно так же, как и сам Мюррей.

Мюррей нахмурился, вспомнив, как был рыцарем, как сражался в круге во славу Эзо и верил, что может изменить мир, что от него что-то зависит.

«Мы сражаемся для того, чтобы остальным не пришлось этого делать».

Нет, они сражаются для того, чтобы даймё могли и дальше продолжать свои бессмысленные традиции – бизнес, торговлю, дипломатию, культуру. Они сражаются для того, чтобы такие люди, как Талу, могли набивать карманы и подчинять себе беспомощных. Они сражаются для того, чтобы нации и дальше соперничали, толкая своих гриваров все ближе и ближе к пропасти.

«Мы сражаемся, потому что они нас к этому принуждают. Мы сражаемся, потому что они кричат и плюются, требуя нашей крови».