Кодекс боя

Некоторые строения развалились полностью под напором стихий и времени, и восстанавливать или хотя бы обслуживать их никто не собирался. Средств на придание руинам мало-мальски пристойного вида не было. Правящие даймё предпочитали тратить деньги на продвижение новых, громких проектов вроде стадиона «Олбрайт». Богачи уже выкупили все билеты в первых рядах недавно обновленной арены. За осыпающейся стеной ближайшего здания какая-то женщина безуспешно пыталась развесить для просушки одежду.

Мюррей и Сего свернули на улицу, поперек которой были натянуты провисшие под дождем баннеры. С баннеров на прохожих взирали выполненные в натуральную величину лица знаменитых гриваров с броскими надписями: «Кэл Янг», «Раймол Тарсис», «Таллен Фаргуд».

Сего остановился, уставившись на последний, самый большой баннер, изображавший мужчину с квадратной челюстью и огненно-рыжими волосами; мускулистая фигура перехвачена блестящим поясом. Сверкающие глаза мужчины, казалось, пронзали серую пелену дождя.

– Артемис Халберд, – прошептал мальчик.

– Власти требуют вывешивать баннеры всей команды рыцарей на улицах столицы, – пробормотал Мюррей. – Никогда не понимал, какая польза оттого, что горожане каждое утро пялятся на твою уродливую физиономию.

– Он действительно так хорош, как говорят? – спросил Сего.

– Халберд? – Мюррей посмотрел на баннер. – Да. Артемис Халберд рождается один раз в несколько поколений. В документированной истории гриваров он, пожалуй, лучший. Не побежденный по сей день. Ему даже вызов не бросали. Закончил Лицей, когда я уже уходил, так что сражаться вместе с ним мне не довелось.

– Если Артемис так крут, почему ты в разговорах с Масой и Тачи постоянно повторяешь, что Эзо проигрывает? – спросил Сего.

Мюррей покачал головой. Парнишка, похоже, ничего мимо ушей не пропускал, даже когда речь шла о политике.

– Сейчас команда рыцарей во многом зависит от Халберда. Но один гривар, даже такой, как Артемис Халберд, – это всего лишь один гривар. Даже ему нужно отдыхать между боями, восстанавливаться, изучать противника, осваивать новые техники. И вот тогда другие рыцари должны делать шаг вперед. Давай, малыш, шагай.

Они подошли к зданию суда. Небо еще больше потемнело, и дождь только усиливался. Сего выглянул из-под капюшона. Прохожие укрывались под карнизами зданий; некоторые пытались согреться у разведенных прямо на улице костерков, а другие просто стояли на открытом месте, будто не замечая, что творится вокруг, или бродили, растерянно оглядываясь, спотыкаясь и выкрикивая что-то бессвязное.

Какая-то женщина со спутанными волосами преградила путь, словно не замечая, что двое остановились прямо перед ней. Поднеся к лицу маленький металлический цилиндр, она нажала кнопку на торце, и прямо в глаз ей ударила желтая вспышка. Женщина свалилась в грязь, глаза закатились, лицо расслабилось и застыло в жутковатой усмешке.

– Кливеры, – сухо объяснил Мюррей, проходя мимо. – Подсевшие на фотокливинг. Посылаешь в глаз импульс спектрального света, и ощущение такое, будто получил настоящий спектральный рой. Кайф длится минут тридцать, а потом требуется новый заряд.

Мюррей покачал головой. Некоторые даймё сколачивали состояния на городских наркоманах, число которых только росло.

– Что-то похожее на стимуляторы, которые власти навязывают нашим рыцарям. Да и не только им – в последнее время и лицеистам тоже. Вся эта дрянь вызывает сильное привыкание. Человек забывает прошлое и стремится только к одному – получить заряд.

– Разве это не противоречит Кодексу? – спросил Сего. – «Гривару не требуются ни инструменты, ни технологии для повышения физической доблести».

– Не знаю, заметил ли ты, что положений Кодекса придерживаются сейчас не слишком многие. – Мюррей поморщился, но про себя отметил, что мальчишка внимателен и к вечерним урокам относится должным образом.

Пробираясь между руинами, они добрались до самого центра города. Над развалинами высилось здание с куполообразной крышей. Мраморная луковица когда-то сияла белизной. Ведущая к стальным дверям и поражавшая великолепием грандиозная каменная лестница символизировала путь к Общественному правосудию. Войди в эту дверь, и, кем бы ты ни был, у тебя будет шанс добиться справедливости.

Со временем фасад потемнел, словно на него легли тени окружающей разрухи. Половина ступеней полностью разрушилась, блиставшие двери покрылись ржавчиной. Перед лестницей собралась толпа.

– Чего ждут эти люди? – спросил Сего.

– Когда им позволят подать жалобу, – объяснил Мюррей. – Может, чей-то дом снесли бульдозером, чтобы построить новый торговый центр. Может, случилась кража или убийство. В общем, что-то незначительное, не привлекшее внимание правоохранительных органов. Если ходатайство примут, человеку назначат защитника, который будет представлять его интересы в судах, и гривара, который будет доказывать его правоту в круге.